– Вот они, вот они…
– Сколько? Все?
…Проснулся. Темно. Слабый свет только из коридора через открытую дверь. Женщины в халатах что-то делают около Андрюшиной кровати. Вижу, как Володя приподнялся на локте и смотрит на его кровать. Тихий мамин шёпот:
– Спите, спите, ещё рано…
…Светло, приходит Наташа:
– Сейчас мы поедем в другую палату…
Входят какие-то женщины, среди них мама, она наклоняется ко мне:
– Ну как ты?
Нас прямо на кроватях везут к двери. Сначала меня, потом Володю. Андрюши нет, кровати его тоже.
– А Андрюшу уже увезли?
– Да, да, там будет большая палата и много стеклянных стенок, – Наташа поправляет что-то у меня в кровати и переходит к Володиной.
Новая палата очень высокая и вся перегорожена прозрачными стенами. Володина кровать рядом с моей. Входит мама:
– Ну как, вам нравится?
– А там что? – я показываю глазами на соседние стеклянные комнаты.
– Это боксы, в них другие дети, вон там, – мама показывает куда-то в сторону, – там Наташин бокс.
– А где Андрюша? – спрашиваю я, но мама не отвечает, торопится и уходит.
– Андрюша умер, его ночью увезли, – отвечает мне Володя. – Сейчас завтрак привезут.
– Опять миндальный кисель? – спрашиваю я.
– Мама говорит, нам ничего другого нельзя.
– Меня от него рвёт.
– Это не от него, это вообще. Будешь есть кисель – всё пройдёт.
Я молчу, смотрю вверх вдоль высокой стены над головой. Там, наверху, под потолком маленькое тёмное окошко. Володя смотрит туда же:
– Знаешь, что там за окошко?
– Нет.
– Мама говорит, там комната, в ней папа до войны работал…
…Папа несёт меня на одной руке, за другую держится Володя. Папа только что забрал нас – меня из ясель, а Володю из очага. Очаг находился в соседней с яслями комнате в одном и том же доме на Петра Лаврова. Мы идём домой, переходим Литейный и сворачиваем в сторону Моховой. Володя жалуется папе:
– Он опять орал полдня, после того как ты ушёл.
Папа прижимает меня к себе:
– Ну что же ты, Илёша? Ты же обещал.
За спиной грохочет трамвай, я прикасаюсь лицом к папиной колючей щеке и прошу его:
– Погуди, как пароход.
Папа улыбается, прижимает ладонь к губам и гудит долгим затихающим гудком и потом ещё два раза коротко и как будто издалека.
– А мы поедем на поезде?
– Нет, на поезде не поедем, но скоро поедем на дачу в Старожиловку на машине, это совсем не далеко…
…Папа ведёт меня умываться перед сном. Мне очень нравится, когда папа ведёт меня умываться перед сном. Мы проходим через тёмный коридор нашей квартиры, папа держит меня за руку, выходим в переднюю. Из под двери соседки Анны Давыдовны видна узкая полоска света. Папа говорит мне шёпотом:
– Не шуми!
Я не шумлю,