Вечная его ирония, иногда неуместная, но всегда вызывающая. Глаза Моисея, однажды заблудившегося в пустыне. Взгляд поводыря за помутневшими стеклами очков.
Мы курим. Он – вечную «Шипку», а я – непостоянное «Мальборо». Я знаю, что будет потом. Мы выпьем. Затем – еще. И еще. А дальше все как всегда: знакомые адреса, заранее угаданные встречи. Неверные стопки, отчаянные стаканы. Душа – широко и навынос, а жизнь и судьба – винтом.
Однажды мы надолго заблудились в квартире случайного знакомого. Сначала пили за новую книгу, потом – за ее автора, а дальше – за тех, кто находился сейчас рядом с ним. Поименно, но без фамилий. День то и дело менялся местами с ночью, и это было немного странно. «Сегодня – это уже сегодня, или пока еще вчера?» – мучил нас один и тот же вопрос. Ответа мы, понятно, не находили.
В поисках выхода мы бродили среди незнакомой мебели, перманентно натыкаясь на сервированный стол. Он подстерегал нас повсюду – на кухне, в гостиной, в спальне, даже в прихожей. Уйти через дверь не представлялось никакой возможности (иногда так бывает). Мы попытались обмануть коварный стол: сделали вид, что отправляемся на кухню, а сами прокрались в спальню и выбрались через окно.
На улице нас встретили. Двое в форме, не считая «бобика». Спросили документы, которых мы с собой не носили. Запахло протоколом и принудительным выяснением личности. Край света, по меткому выражению поэта, поджидал нас за первым же углом.
Тогда он вынул из кармана только что вышедшую книгу и ткнул пальцем в свою фотографию.
– Это я, – сказал он, и тут же спросил: – Это я?
– Да, это вы, – был ответ. – А вот вашего приятеля мы не знаем.
– Ничего, еще узнаете! – весело прозвучало в ответ. – Вот пару книжек издаст!..
Он был щедрым человеком…
Окурок падает в консервную банку.
– На посошок?
Стакан покачивается у меня в руке, и мир покачивается вместе со стаканом.
– Зачем ты уехал? – я почти кричу. – Неужели лишь для того, чтобы кормить с балкона кошку?
– А ты как думаешь? – спрашивает он.
Я не знаю, что ему ответить. И молча выхожу на балкон.
Я здесь гость. Просто гость. Пока.
Я еще не дожил до ответа.
Скоро семь.
Кошка – рядом, я чувствую это. Она уже здесь.
– И откуда ты только взялась… на мою-то голову?
Кошка смотрит на меня снизу – и ждет. Сидит – и ждет.
Кошки умеют ждать.
И ведь дождется…
Без утайки
В двадцатом, что ли, году Григорий Иванович упал с лошади и провалялся на зеленой траве почти всю атаку на барона Врангеля. Но оклемался, вдел героическую ногу в стремя и не вынимал ее аж до самого Перекопа.
Поздним вечером, когда Григорий Иванович стирал боевые портянки в пока ещё белогвардейском Сиваше, подошел героический комдив-2 и сел