– Вообще-то я здесь случайно…
– А им по фиг! Случайно, не случайно… – он деловито потарахтел спичками. – Сигаретка есть?
Закурили на пару: я, в чем-то подозреваемый, но пока еще не «расколотый», и сосед, которого уже «раскололи». Или продолжают «колоть», тревожа по телефону самых разных людей.
– А я тебя где-то видел, – сказал длиннорукий, аккуратно притушил недокуренную сигарету и положил ее в карман. – Ты в Центральном районе живешь?
– Почему в Центральном?
– Я тебя там видел. Сегодня после обеда.
– Может, вчера?
– Ты это, в натуре, брось! Раз говорю – сегодня, значит, сегодня. Ты как раз по улице шел, а меня…
Взвизгнул замок, и обстоятельства нашей встречи потонули в голосе дежурного:
– Какой ты, на хрен, Миронов Виктор Павлович, шестьдесят третьего года рождения, когда тебя в базе данных нет?!
Я был беспаспортным, беспиджачным и подозреваемым, а вот теперь еще стал и безымянным. Пять тысяч русских фамилий вспыхнули в моем сознании – и разлетелись, подобно туче светлячков.
– Да как же так? Я Миронов…
– Херонов ты, а не Миронов! Ну, подожди, утром придет майор, сразу вспомнишь свою фамилию, – пообещал дежурный. Захватил с собой длиннорукого и ушел.
Я попытался мысленно представить базу данных, в которой почему-то не оказалось моей фамилии. Я увидел подвальное помещение с деревянными полками, на которых пылились папки «Скоросшиватель» с лиловыми номерами на них. Тридцать восемь тысяч сто одиннадцать, тридцать восемь тысяч сто двенадцать, тридцать восемь тысяч сто… да, сто четырнадцать. Папки под номером 38 113 на полке нет.
Быть может, папку прихватила уборщица – полистать на досуге жизнеописание гражданина Миронова В. П., 1963 года рождения, русского… и так далее? А может, она затерялась на другой полке? В этом подвале все может быть!..
– Чего кричишь? – это опять дежурный.
– Миронов я! Вы проверьте. Позвоните по телефону…
– Жетона нет, чтоб звонить, – по-милицейски изящно пошутил дежурный. Открыл замок и втолкнул в «обезьянник» давешнего орангутанга. – Вон, ему насчет Миронова будешь рассказывать! А станешь в дверь стучаться – наручники надену.
И захлопнул дверь.
Лицо у соседа было грустное, а глаза – холодновато-расчетливые. Я ухватился за чужой взгляд – и потянул на себя, вытаскивая из длиннорукого его недавнее прошлое. И вытащил, насколько смог.
Я увидел длиннорукого там, у стола дежурного.
– Ну так что, Колупанов, с тобой делать? Домой отпустить, или как?
– Отпустить, начальник! Три часа здесь сижу.
– И еще три посидишь. До ночи. А там и до утра, – ласково пообещал дежурный. – А можешь и домой полететь… прямо сейчас. Соображаешь, Колупанов?
– Что? Да