– Я не уверен, что понимаю тебя, господин.
– Лжец. Просто я тебя не поймал, – улыбнулся Вар. – Ты ведь прекрасно меня знаешь, Аристид.
По лицу раба промелькнуло что-то вроде самодовольства.
– После стольких лет, господин, было бы странно, если б я тебя не знал.
– В целом у меня нет причин быть недовольным, – признался Вар. – По возвращении из Сирии я только и делал, что жаловался на безделье. Когда Август пару лет назад предложил мне наместничество в Германии, я был вне себя от радости. Подумать только: я – наместник одной из самых главных провинций империи! Уж лучше это… – он указал на ворох документов, – нежели маяться бездельем и выслушивать вечные жалобы жены по поводу цен, которые заламывает портной за ее наряды.
– Да, господин, работа – твое единственное спасение.
– Ты прав, – согласился Вар. – Принеси-ка моего любимого старого галльского вина, и мы с тобой быстро справимся с остальными бумагами.
Несмотря на бодрые слова хозяина, Аристид отметил про себя, что тот просит принести вина, хотя время едва перевалило за полдень. Впрочем, свои мысли он, как водится, оставил при себе. Подозвав стоявшего у дверей раба, грек велел ему принести вина.
К тому времени когда Вар осушил первый кубок, они разделались с горой писем от Луция Нонния Аспрената, легата гарнизона в Могонтиаке, что в двухстах милях выше по течению реки от Ветеры. Аспренат, племянник Вара, был умелым администратором; его письма содержали четкие донесения и просьбы, с которыми было легко работать. Наместник продиктовал Аристиду ответы. Секретарь на вощеной табличке записал основные мысли, чтобы потом на их основе составить полный текст письма. Покончив с отчетами племянника, Вар взялся за новую груду бумаг – в основном жалобы местных германских вождей. Была здесь и настоятельная просьба командующего лагерем в Ализо прислать полевого хирурга, а старший офицер форта в Конфлуэнтесе просил о поставках железа и бронзы. Один торговец из Бонны жаловался на вымогательство со стороны солдат, когда он провозил свои товары через город. «Когда я возмутился, – писал торговец, – меня, словно бездомного пса, побили прямо на улице. Когда же я пожаловался начальнику гарнизона, тот рассмеялся мне прямо в лицо. Пребывая в отчаянии, я, римский гражданин, взываю к тебе, Публий Квинтилий Вар, как к представителю самого Августа, и прошу лишь о справедливости».
– О боги! – с легким раздражением вздохнул Вар. – Что мне с этим делать?
Аристид вновь промолчал. Скорее всего, торговец говорит правду. Такое было в привычках солдат, охранявших дороги империи: они вымогали у проезжавших купцов плату за проезд и избивали тех, кто отказывался давать мзду. Аристид это знал. Знал и Вар.
Наместник на миг задумался.
– Напиши начальнику лагеря в Бонне. Вели ему снова принять торговца, но только с уважением, и внимательно выслушать его жалобу. Если выдвинутые им обвинения подтвердятся, пусть ему вернут украденное или компенсируют потери за счет казны гарнизона. Если же нет, пусть начальник отдаст солдатам