– Да все нормально будет у тебя, вылечишься.
Витя сполоснул кружку, но оставил ее в мойке – после него, бацилловыделителя, посуду нужно специальным образом обработать. Дожидаясь, пока мальчишка допьет свой кисель, он лег животом на широкий подоконник. Странно, какая яркая сегодня луна, прямо буйная! Подмигивая то красным, то белым огоньком, летел самолет. В ночной тишине простучали колеса поезда, а когда стихли, стало слышно, как из крана мерно капает вода… Ребенок вздохнул басом прямо у Вити за плечом и устроился рядом.
Они лежали животами на холодном подоконнике и молча смотрели на заснеженный парк, пугающе белый в молочном свете луны.
– Ладно, пойдем, а то простудишься еще, – сказал Витя.
Мальчик послушно спрыгнул с подоконника и сам протянул Сотникову руку.
В палате новенький немного повозился, но вскоре утих – наверное, заснул. А Вите не спалось. Чувство стыда все сильнее мучило его. За время бездомной жизни он почти забыл, как это – стесняться собственных поступков. Сегодня он жестоко обидел человека, желавшего ему добра. Он вновь и вновь прокручивал в голове события прошедшего дня…
…Витя оглянулся и осторожно приоткрыл дверь. Внимательно осмотрел письменные столы, заваленные стопками историй болезни, фанерную изнанку книжного шкафа, перегораживающего ординаторскую, буйно цветущие кактусы на подоконнике… Прислушался. Кажется, пусто.
– Здрасте! – громко сказал он на всякий случай и подождал секунду. Никто не ответил.
Тогда Витя подошел к столу заведующей. В большой хрустальной пепельнице скопилось много окурков, он выбрал самые длинные. Иногда ему везло: стоило Агриппине Максимовне закурить, как ее вызывали по каким-нибудь срочным докторским делам, и на бортике пепельницы оставалась почти целая сигарета…
Врачи детского отделения были очень беспечны, ординаторская вечно стояла открытой, и, зная распорядок дня, Витя вполне мог бы красть сигареты и даже деньги, но он еще никогда не опускался до воровства.
Витя взял свою куртку и поплелся в садик, чтобы спокойно покурить на скамейке, не опасаясь, что его застукает медсестра.
Недолгое путешествие далось с большим трудом, ноги в разбитых ботинках промокли, мартовский ветер дул зло и холодно, а на скамейке лежал толстый слой обледенелого снега. Кое-как Витя расчистил маленький пятачок и уселся, зная, что от озноба ему все равно не спастись.
Вытащил свои сокровища и любовно разложил их в ряд на ладони. Сейчас выкурим самый длинный, потом самый короткий, а средние оставим на вечер. Надо бы сходить во взрослый корпус, поклянчить у мужиков спичек, но хватит ли у него сил для такой экспедиции?
– Сотников! – прогремело над ухом, и Витя повернулся, привычно удивляясь, как у такой маленькой старушки может быть столь грозный бас.
– Я вышел погулять, Агриппина Максимовна, – сказал он, быстро пряча окурки в карман.
– Ну да! – Заведующая,