– Благодарю тебя, достопочтенный отец, – сказала она. – Я многому научилась во дворце дама’тинг. Ты проявил мудрость, отправив туда меня и моих кузин.
Ашан кивнул:
– Это хорошо, но время твоего пребывания там истекло. Тебе уже семнадцать, и пора замуж.
Ашию словно ударили в живот, но она приняла это чувство и вновь поклонилась.
– Мой достопочтенный отец наконец подобрал мне партию? – Она увидела, что брат улыбается, и поняла, о ком речь, еще до того, как заговорил отец.
– Между отцами достигнута договоренность, – ответил Ашан. – Ты освобождаешься из дворца дама’тинг и выходишь за сына Избавителя Асома. Твои дворцовые покои пребывают в том же виде, в каком ты их покинула. Сейчас возвращайся туда с матерью и начинай готовиться.
– Пожалуйста, прошу… – Когда Ашия заговорила, Ашан уже обратил взгляд на своего советника Шевали.
– Что такое? – спросил он.
Ашия увидела грозовые тучи, собирающиеся на отцовском челе. Если она попытается отказаться…
Она встала на колени, уперлась руками в пол и опустила голову между ними.
– Прости, достопочтенный отец, что докучаю тебе. Я только надеялась в последний раз повидаться с кузинами, до того как пойду с моей достопочтенной матушкой путем, приуготовленным мне Эверамом.
Отцовское лицо смягчилось, и его выражение стало как никогда близким к любовному.
– Конечно-конечно.
Она сдерживала слезы до самой тренировочной палаты. Ее сестры по копью отрабатывали шарукин, но выпрямились и поклонились. Энкидо отсутствовал.
«Ты вернулась, най ка, – показала знаками Шанвах. – Все ли в порядке?»
Ашия покачала головой:
«Я больше не най ка, сестра. Этот титул и забота о сестрах отныне твои. Я выхожу замуж».
«Поздравляю, сестра, – показала Сиквах. – Кто жених?»
«Асом», – начертила Ашия.
«Это честь», – подала жест Мича.
«Что нам делать без тебя?» – спросили руки Джарвах.
«Вы останетесь друг с дружкой и Энкидо», – ответила Ашия. Она поочередно обняла всех, так и не расплакавшись.
Но затем отворилась дверь, и появился Энкидо. По взмаху его руки кузины гуськом вышли из палаты.
Взглянув на господина, Ашия разрыдалась впервые с тех пор, как ее направили во дворец дама’тинг.
Энкидо распахнул объятия, и она упала в них. Он достал из потайного кармана пузырек для слез. Он держал Ашию, непоколебимый как скала, и гладил по волосам одной рукой, другой же собирал слезы.
– Прости, господин, – прошептала она, успокоившись.
Впервые за годы в тренировочной палате прозвучала устная речь. Звук эхом отозвался в ее чутких ушах и показался неуместным, но какое это имело теперь значение?
«Даже пальма стенает под натиском бури, – показал знаками Энкидо, протягивая ей пузырек. – Слезы Эверамовых сестер по копью тем и драгоценны, что редки».
Ашия