К комнате примыкала ванная, которая, по-моему, была больше, чем моя спальня в доме дедушки. Там соседствовали большая ванна с подведенными к ней медными трубами, душевая кабина с затемненным стеклом, раковина, унитаз, иронично напоминавший трон, и полки с таким обилием косметики, что позавидовал бы среднестатистический супермаркет.
Я не забыла, что я тут на задании и что задание это непростое. Но я вдруг подумала, что выполнять его будет приятней, чем я ожидала.
Остаток дня я провела за разбором вещей. Я слышала, как ходят по коридору другие обитатели общежития, как кто-то разговаривает в комнате надо мной, а кто-то слушает музыку за стеной. В моей же спальне царила тишина, напоминавшая, что я совсем одна в этом мире. Одна в толпе – это оказалось сложнее, чем я предполагала.
Может, болтовня Локи была не так уж плоха?.. Господи, о чем я думаю! К черту Локи, все должно идти по плану. Впрочем, вера в это не мешала мне украдкой осматривать зал ресторана, когда я спустилась на ужин. Я все надеялась, что где-нибудь мелькнет знакомый полупрозрачный силуэт, и злилась на себя за это. Но призрака нигде не было, и даже Флор обходил меня стороной, с видом униженным и оскорбленным.
После ужина я вернулась в свою комнату и оставалась там до темноты. В мире, где нет солнца, можно было ожидать резкой смены дня на ночь, но нет, темнело постепенно, совсем как при закате, которого, к сожалению, не было. А еще тут не было звезд и луны, так что тьма, сгустившаяся над Эпионой, была кромешной. Ее рассеивали разве что небольшие фонарики, установленные вдоль стен общежития, но их робкий свет едва долетал до моей комнаты, расположенной на третьем этаже.
Казалось бы: для крепкого сна как раз нужна абсолютная темнота, но мне вот не спалось. Я лежала на незнакомой кровати, укрывшись до подбородка новым одеялом, и – слушала. В этом мире было очень много звуков: волчий вой и надрывный, почти истеричный смех, тяжелый стук копыт и вязкое хлюпанье, рычание и измучанные стоны. Все это долетало в мою пугающе большую комнату с разных сторон, напоминая мне, что я сейчас единственный человек в мире, полном чудовищ.
Для скольких из здешних обитателей я – еда? А для скольких – игрушка, как для того сатира? Что со мной случится, если я засну? У меня ведь почти не осталось родни: мой дед слишком стар, чтобы что-то предпринять, если меня не станет. Знают ли они об этом?
Я снова и снова напоминала себе, что я – потомственная охотница, и я не просто так прибыла в Эпиону. Днем этого было