Ага! Щас! Конечно, доложили! Аж три раза!
Подняли рано морозным зимним утром все курсы по тревоге. Бежать надо аж в 25-й городок. Наш курс стоит возле КПП, пар от дыхания висит над строем. Со стороны общежития быстрым шагом разрезает нашу толпу, как крейсер волны на полном ходу, Павлюк, с тревожным чемоданчиком в руках. И тут Оскирыч, подражая его голосу, говорит басом – «товарищи курсанты, КТО сказал – НА Х..!?» На что «крейсер» бросает на ходу, даже не обернувшись и не посмотрев, кто же это сказал – дать бы тебе по голове, дур-р-рак! И исчез в дверях штаба!
Будучи инструктором в Камне, пришел я на городской пляж, а там загорает Павлюк. И что-то мы опять, как с Андриенко, разговорились по душам, и опять открылся совсем другой человек для меня, со своими горестями и проблемами.
О тех, кто ушел первым
Были на курсе два брата Меджидовы. И ведь поступили парни, а потом отказались учиться, пояснив, что плохо понимают по-русски и науки всякие не осиливают. Были они, зато, хорошими барабанщиками и постоянно стучали в барабаны на построениях курса, когда мы шлепали по плацу мимо них.
Был в нашей роте молдаванин Мишка Лазарюк. Буна сэра, буне деменяцу! Хороший был парень, совершенно бесконфликтный, безобидный. Летать у него не получалось. Мы уехали на полеты на третьем курсе, а он остался в училище. Не знаю, каким образом, но ему было обещано командованием, что его оставят на второй год на лётную практику на Элке. Пошел в караул, сел у стенки и застрелился.
Петька Павленко, маленький, косолапый, шустрый и настырный, черт. Как-то на лекциях, шутя, ткнул меня маленьким перочинным ножичком в руку и попал как раз в сгиб локтя, где тонкая кожа. Тогда в санчасти я впервые увидел, как работают синеватые сухожилия в суставе. Списали Петьку в Алейске.
Вовка Годлевский, наилепший друг Казика в то время. Как пойдет врача перед полетами проходить, так давление 200 – 220, как в гидросистеме. Мы так и звали его —«гидронасос». Списали Вовку в Алейске.
Казик, Казик! Попал в транспортную авиацию на восток, сначала в Завитую, потом еще куда-то. Когда я дембельнулся, то нашел его в Барнауле, бывал дома пару раз. У него были проблемы психологического плана, что-то с женой в неладах, что-то в быту, что-то по работе, переживания по поводу ухода из авиации, в общем, жизнь не сложилась. Когда мы собирались на 30-летие училища, Лешка Ходебко ходил к нему в гости.
Но не удержался парень на предельном вираже гражданской жизни, перетянул ручку. Штопор.
Теперь только на фото можно с ним пообщаться.
Валерка Дворников, тоже, как и я, «младшой..». Тоже что-то стало не получаться с полетами, выпил малость, пошел ночью шариться по лагерю, часовой на вышке шмальнул по нему из автомата. В Валерку не попал, но весь лагерь, понятно, на уши поставил. Списали Валерку в Топчихе.
Первые наши прыжки с парашютом
Первые