– Сфера диаметром 7, 63 сантиметра из высокопрочного сплава нержавеющей стали, – продолжал он, – толщина стенки 18 миллиметров. На своей поверхности имеет двенадцать контактов, две группы по шесть штук, с разных сторон красного и синего цвета соответственно. В каждой группе контактов – два длинных и четыре коротких. Между контактами кнопка активации. Внутри сферы – сложнейшая электронная начинка – ничего о ней не знаю. Крепится прибор к блоку управления маршевого двигателя многоразовых космических челноков. Предназначен, для осуществления автоматического дрифта космического корабля в открытом космосе при уклонении от ракет условного противника, путём регулировки подачи топлива на различные сопла. Быстродействие – хрен его знает. По человеческим меркам – мгновенно. На испытательных стендах ни одна условная ракета, любого типа, не смогла поразить условный корабль, оборудованный этой штукой. А ты говоришь хрень собачья. Спрашиваешь – Какая тайна? Говоришь – Название смешное. Давай смейся теперь – этой штуке аналогов в мире нет. Радуйся, выкладывай в интернет, но вспомни мои слова, когда придут за это яйца отрывать.
– Дед не кипятись. Пообещал уже, что никому не проболтаюсь, а за недоверие прости. Скажи лучше, если уж эта штука такая секретная, как она оказалась у тебя.
– Вот это, Володя, и есть настоящая тайна. И в мыслях не было брать этот «дрифташтепсель», тем более что все они строго охранялись. Мало того, это казалось невозможным. Про опасность даже не говорю. Поймают с ним – всё – пиши, пропало.
Невероятная история.
В свой последний рабочий день решил проставиться. Всё-таки не каждый день на пенсию уходишь, а с некоторыми людьми полжизни в одной упряжке. Купил водки, закуски и мы прямо там, в отделе и загуляли. Годы были лихие, в стране бардак, на это безобразие и охрана и руководство смотрели сквозь пальцы.
Хреново в те годы людям жилось.
Напиться в хлам было нормальной альтернативой.
Мы и напились.
И не только мы. Наверное, каждый, кто в институте работал, включая охрану и руководство, пришёл попрощаться. За водкой, не поверишь, бегали восемь раз.
Помню не всё.
Что-то и не хочется вспоминать.
Но вот слёз своего непосредственного начальника забыть не могу. Расчувствовался человек, просил у меня прощения. Я пытался его успокоить, но он ни в какую.
– Прости, – говорил он, – за всё Кузьмич прости. За сорок своих честно отработанных лет меня лично прости. – Тебе бы пожизненную повышенную пенсию полагалось дать, но не могу. – Нет у государства на это бюджета. – Разворовали бюджет.
И плачет.
Думаю, он и подложил мне в портфель «дрифташтепсель».
Наутро очнулся в своей квартире. Портфель на полу. Застёжка открыта. Из портфеля торчит бутылка водки, а рядом на полу лежит он.
Испугался – чуть в штаны не наложил. Ведь это даже не тюрьма – сразу расстрел – без суда и следствия – циничная измена Родине.
Протрезвел