Прищурившись, Вревойлев сказал, смотря вслед уходящему старику:
– Подозрительный тип. От него веет какой-то благостью. – И скривил губы в сильной усмешке.
– От таких то веет. Только вот странно видеть мне любителей деревенских ватников среди таких вот людей. – Зальцман кивнул в сторону закрывшего дверь деда. – Видимо, небогатый. – Задумчиво проговорил он.
– Слабо дело идет! – подвел итог Вревойлев.
– Мне странен его костюм, разве не жарко в таком ходить? – задумчиво произнес миллионер.
– Жарко? Может, странно? – С холерическим хохотом воскликнул Владимир. – Будем звать его доком!
Однако Вейлев вдруг задергал своими бровями и заговорил:
– Ну, от этой комнаты веет ветер, может быть, там холодно?
И действительно из темной комнаты шел достаточно холодный ветер, хотя все окна там были закрыты. Это было видно, благодаря лунному свету, исходившему из правой стены.
– Ладно, забудем. Странная квартира.
– Нехорошая. – поддакнул Вейлев.
– Пошло, Александр, пошло. – с неудовольствием Врейвойлев повернул голову к Вейлеву. И тут же с холерическим запалом продолжил:
– А Бог? Что такое Бог? Бог – есть? Хаха! Еще бы. Для всей части нашей необъятной родины, матушки Землицы, это уже деньги.
– Какая-то очевидная мысль для нашего диалога. Стоило так много говорить ради этого? – вдруг вопросил миллионер.
– О, вы не совсем понимаете, что я имею в виду. Впрочем, я знаю, знаю. Сейчас объясню. Видите ли, деньги, денюжки, деньжата всего лишь средство, всего лишь объект. Понимаете? Объект. И этот объект стал не то чтобы символом, это романтично я бы даже сказал, а идолом. Люди глупые, простые, нормальные (он резко засмеялся) они ведь что-то сильно придумывать и додумывать не хотят. Ты им мысль то подай, принеси. Вот они и измываются, как могут. Одни придумали: «бог», другие сказали: «молись!» Концепт, из какого-то таинственного сверхсложного или почти невозможного для восприятия сверхприродного и сверхъестественного, превратился в простое существо, трансцендентное для взгляда, но имманентное по бытийности, ставшее одним из обычных старших, тех, кто подаст или с кем можно договориться. Идет всеобщее упрощение для понимания. И вот ему молятся, с ним дерутся, его кидают в реку и в огонь дрянные язычники. А потом христиане приходят со своим снова обновленным и чистым богом. Однако всерьез думать, что эти концепции, как говорили мы в молодости, просекут язычники, было крайне глупо. И всё вернулось в свою идольную ипостась. Не отступайте от Бога и не поклоняйтесь идолам, что не создали ни небес, ни земли, ни какой-либо