И разъезжаются они
искать Фортуну там,
где жизнь испортить Дураки
не могут Мастерам.
И все, кто голову еще
имеют на плечах,
бросают дом, чтоб Дураков
оставить в дураках.
Но им на это наплевать,
известно им давно,
что все оставить край родной
не смогут все равно.
Немного в Городе детей,
но много стариков,
и остаются все они
в руках у Дураков.
Не ведает никто из них,
что впереди беда,
и скоро Город Мастеров
исчезнет навсегда.
И не оставить Дуракам
опустошенных мест,
ведь перессорились они
с Придурками окрест.
…Среди лесов, полей и рек,
степей и грозных скал
веселый Город Мастеров
когда-то процветал.
Далеко ото всех столиц
и крупных городов
собою горд и духом тверд
был Город Мастеров…
Русские руины
Рассеется, как пыль из-под колес,
непостоянной жизни постоянство,
и небо включит радужный насос,
выкачивая время из пространства.
И нолики пойдут, держа в горсти
краюшки неприкаянного края,
чтобы себе на крестик наскрести
в окрестностях расхристанного рая.
Как ростовщик, закрывший уши ватой,
чтобы вкусить оплаченный покой,
здесь повернулись небеса спиной
к земле, пред ними вечно виноватой…
Моя книга
В пятьдесят седьмом я вышел в свет
тиражом в один экземпляр.
И хотя моей книге немало лет,
для себя я не так уж стар.
И не молод, чтоб не смежать ресниц,
понимая, что томик мой,
сам собой дойдя до последних страниц,
захлопнется сам собой.
Я был начат в лучшие времена
и рассчитан не для продаж.
Знает только Бог, какова цена
книге той, что выходит в тираж…
«Я все оставлю вам, когда уйду…»
Я весь этот мир забираю с собой
Живите без света – и плачьте!
Г. Григорьев. Завещание
Я все оставлю вам, когда уйду.
Нет-нет, благодарить меня не надо:
я все-таки возьму одну звезду,
когда уйду тропою листопада.
Да что звезда – всего лишь уголек,
неяркий проблеск на небесной глади,
прозрачной точки призрачный кружок
в какой-нибудь заоблачной тетради.
А кто ее оставил на потом,
наверно, думал: может пригодится,
а век спустя, листая скучный том,
перечеркнет ненужную страницу.
Какая грусть! Какой счастливый час!
Какие несравненные