– Я! Я поведу дружину к Ронсевалю! – закричал он царю. – Я встречусь с Роландом и убью его!
А затем и другие воины Марсилия окружили Аэльрота.
– Будьте спокойны, государь, – воскликнули они. – Наш Магомет сильнее святого Петра. Мы верны Магомету, и он нам поможет! Все мы сойдемся с Роландом в Ронсевальском ущелье, не уйдет он оттуда живым!
– Посмотрите, государь, – сказал один, – какой у меня длинный и острый меч. Против него не устоять Роландову Дюрандалю!
– А вот мой меч! – закричал другой. – Посмотрите, как светятся кровавым светом рубины на его рукояти, а скоро и клинок будет красен от франкской крови!
– Мое оружие не хуже, – бахвалится третий, – и уж коли я встречусь с Роландом, то с боем добуду его Дюрандаль и опозорю спесивых пэров!
Обрадовался Марсилий, услышав дерзкие слова своих бывалых воинов. Собрал он сто тысяч войска, и вот, во главе с пэрами-сарацинами, стало оно готовиться к бою.
В густом лесу, спрятавшись кто за стволом, кто за кустом, надели мавры доспехи. Крепка сарацинская броня, легки сарагосские шлемы, прочны валенсийские щиты, остры вианские мечи – хоть и ковали их во французском городе Виане, но не мавров будут они усмирять, а самих франков! А вот и копейные значки – алого и желтого цветов, чтобы узнавали друг друга в сражении храбрые языческие воины. Быстро сошли арабы с дорожных мулов и вскочили на коней.
Бьет в глаза южное солнце, сияют доспехи, созывают мавров к бою звонкие трубы.
Наконец донесся шум до французского арьергарда. Граф Оливье возвратился с дозора и говорит Роланду:
– Не миновать нам сражения. Видать, замышляют что-то неверные!
– Ну что же, – гордо ответил Роланд, – слава Богу! Послужим нашему королю, побьемся за великого Карла!
Оливье взошел на высокий холм, глянул на долину, а она вся кишмя кишит сарацинским войском.
– Собрат мой! – позвал доблестный Оливье королевского племянника. – Вы слышите этот шум? Вы видите эти щиты и шлемы? Тяжкий бой ждет сегодня французов!
– Не струсим! – весело откликнулся Роланд. – Слуга всегда рад послужить своему господину, вассал всегда готов претерпеть за своего сеньора. Будем же без страха рубиться с маврами, чтобы не сложили о нас позорных песен!
С высокого холма далеко окрест видна Ронсевальская долина. Вот уже встал над ней лес копий. Сверкает золото несметных доспехов, не сосчитать языческих полков.
– Граф, – сказал в тревоге Оливье, – не простое это воинство. Кажется, всю Испанию посадил на коней Марсилий. Окружены мы со всех сторон, и я догадываюсь, по чьему наущению: всему виной Ганелон, коварный предатель. Это он назначил нас в арьергард и отдал в руки поганых язычников!
– Граф, – ответил ему Роланд, – Ганелон мой отчим, и я не могу позволить