Бред. Бред от духоты и усталости. И от страха.
В фиолетовой полутьме она нашла мамину руку:
– Ма… Я такая дура была. Прости.
– Лидка, ты чего?!
Ей вспомнился мамин день рождения. Тот самый, на который она не купила цветов, зато влипла в скверную историю. В качестве подарка.
– Лидка… успокойся. Соберись… Немножко осталось…
Немножко.
Лучше бы им свалился на голову упавший вертолет. Лучше… чем…
Жара. Пекло.
Все, все погрязли во грехе, и кто знает, смилуется ли Он на этот раз и откроет ли спасительные Врата, чтобы дать человечеству еще один шанс…
С неба опустится огонь. Из моря выйдут чудовища. Все как обычно.
Только Ворот не будет.
Мама положила ей на лоб смоченную в уксусе тряпочку. Откуда здесь уксус? Мама знала… припасла… на всякий случай…
– Ты поспи пока, Лида. Вон Яна спит… Поспи. Мы тебя разбудим.
Разбудит огонь, валящийся с неба. Разбудит навсегда.
Радио затрещало снова. Затрещало на грани яви и бреда:
– Всем. Всем. Зарегистрированы Ворота. Зарегистрированы ВОРОТА! Координаты для находящихся на Северной трассе… Координаты для находящихся на Обводной… На Большой Лучевой… На побережье…
Ее подхватили с земли. Еще секунда – и всех лежащих затопчут.
– Руку! Руку!! Это близко… Мы успеем. Все должны успеть. Все будет…
Лидка уже не понимала, к ней ли обращены слова, или сама она говорит их кому-то. А может быть, и то и другое.
– Девочки! Тимур! Ну же! Ну!!
Потемнело в глазах.
…Поле стояло почти вертикально. Поле было неровное, в колеях и рытвинах, на бегу так легко подвернуть ногу. Поле подернуто было редким горьким дымом, и казалось, что люди бегут по колено в вате.
А потом Лидка увидела Ворота.
Они не были похожи на свои изображения, на описания в рассказах очевидцев. Они не были ни красивыми, ни величественными. Они были безлики, как безлика больничная дверь, крашенная белой масляной краской. И они не были даже особенно большими.
На бегу Лидка поняла, на что это похоже. Так выглядит вход на станцию скоростного трамвая, только не в центре, а на окраине.
Со всех сторон к Воротам бежали люди. Миг – и Ворота исчезли, заслоненные потными прыгающими спинами.
Яна тонко завизжала. Нога ее все-таки подвернулась на кочке; она визжала, как подстреленный заяц. Лидка никогда не была на охоте, и сравнение было чужое, книжное, отстраненное.
Отец подхватил Яну на спину. Натужно крикнул Тимуру:
– Лидка!
Лидка увидела протянутую к ней руку брата. И потянулась ему навстречу, но в этот момент налетели сзади, толкнули ее далеко вперед, в спину ей ударил отчаянный крик мамы:
– Беги сама! Не оглядывайся! Беги!
Она побежала.
Спереди была чья-то спина. Сзади было чье-то дыхание. Справа и слева двигались чьи-то острые локти. Неба не было – головы, головы, головы, будто Лидка заблудилась