Тот момент, когда она прыгнула… У меня самого помутился разум. Почему я прыгнул? Не знаю. Как бы там ни было, мы не погибли, а это уже многое. Подумать только, как в критические моменты мы узнаем о себе что-то новое. Какие-то поступки, на которые мы способны, даже не подозревая об этом. Бывает, что ты думаешь, будто в той или иной ситуации ты поступишь именно так, но вот это случается и вдруг… Я никогда не задумывался о подобной ситуации, но вот попал в нее. Мы познаем себя всю нашу жизнь, и это поистине удивительно. Как можно знать тех, кто вокруг тебя, если ты еще не до конца понял самого себя? Это большая загадка. Говорят, что никто не знает нас так, как мы знаем себя. Теперь я думаю, что то, чего мы все же не знаем о себе, о нас знают другие. Некоторые вещи лучше видно со стороны. И это как раз тот случай. Я никогда не был героем у себя в глазах, да и не буду, думаю, но сегодня я стал героем в глазах нескольких людей. Но приятно было не это. Приятно было то, что мне удалось спасти чью-то жизнь, пусть даже не осознанно, а как-то инстинктивно. С другой стороны, я понимал, что в ответственный момент могу так же безрассудно рискнуть собой и проиграть. Это лишь вопрос времени.
Девушка попыталась пошевелиться и застонала от боли. Она приоткрыла глаза, я попросил ее не подниматься. Она лишь молча смотрела на меня несколько минут, не отрывая взгляд. Я понимал, что Милена хочет что-то сказать мне, но сил у нее совсем не было. Каждый вздох отдавал ей какой-то болью, потому что дышала она очень медленно и осторожно, словно боялась, что кто-то увидит ее дыхание. В глазах слабо засверкали слезки. Я осторожно убрал соленые капельки с ее щек платочком с тумбы и прошептал:
– Отдыхай. Поправляйся и набирайся сил.
Этой ночью я остался у нее в палате, чтобы присмотреть. Заснул прямо в коляске, подложив под голову подушку, которую взял из своей палаты. Ночью пару раз заходила медсестра, пыталась отправить меня в постель, проверяла наше состояние. Утром к Милене пришла ее соседка по комнате. Девушка еще не могла говорить, поэтому выслушивала истории своей подруги. Потом она еле выдавила из себя всего одно слово – «мишка».
– Что-что? Мишку твоего принести? Хорошо, я сбегаю, – отозвалась подружка.
– Я с тобой схожу, – сказал я.
Соседка Милены охотно согласилась. Идти в корпус одной так далеко ей не хотелось. Я же ухватился за возможность поспрашивать соседку о девочке. К тому времени в палату пришел Влас, он остался у Милены, почитать ей какой-то миф, чтобы та не скучала.
Моя спина почти прошла, я уже мог стоять на ногах, даже ходить, но бегать еще не рискнул бы. Впрочем, и прыгать тоже. Бойкая девочка-соседка схватила свою сумочку и выскочила из палаты. Я последовал за ней.
– Вы такой герой, – заговорила она, – Прям не знаю, как бы все это было без вас…
– С чего она вдруг? Что-то у нее случилось?
– Ну, нет, что вы, я бы заметила. Вчера еще после занятий так улыбалась и смеялась! Вот всегда так смеется, веселая такая!