– Как ты смотришь на завтрак в постель? Омлет еще теплый.
Он протянул ей тарелку. Маришка села на кровати. Она даже не позаботилась о своей одежде словно не замечала разорванной рубашки и бюстгальтера из которого Николай вчера просто вытащил ее груди. Некоторое время она просто сидела словно пытаясь понять, что сейчас сказал Николай, а уже через мгновение ударила по тарелке.
– Что тебе надо? Чего ты привязался? – Закричала она, в то время как омлет, тарелка и вилка полетели по комнате.
– Мариш.
– Ну, что ты от меня хочешь. Чего ты мне жить не даешь как я этого хочу. Это моя жизнь! И, мое право убить себя!
Николай обхватил ее голову и поцеловал в губы. Поцеловал как девушку.
– Ты слишком хорошенькая чтобы я дал тебе вот так свести счеты с жизнью. Так что если хочешь умереть тебе нужно постараться.
Маришка снова сидела словно осмысливая его слова или вспоминая его поцелуй, а потом по ее щекам потекли слезы. Она обхватила шею Николая и прижалась к нему.
– Прости меня, прости меня я такая дура. – Заговорила она сквозь слезы.
Николай стал гладить ее по голове и спине.
– Все образумится.
– Ты такой хороший, а я такая дура.
– У каждого в жизни есть черные полосы.
– Пожалуйста прикоснись ко мне. Поласкай меня, пожалуйста.
Николай прикоснулся к ее груди, но это было не так как вчера. Он хотел сделать ей приятно. Его прикосновения подействовали на нее успокаивающе. Она попросила его чтобы он повернул ее к себе спиной и продолжил ласкать ее грудь. Нервное напряжение девушки не позволяло ей возбуждаться от прикосновений Николая к ее соскам и ареолам. В какой-то момент она остановила руку Николая, взяла ее в свои руки и поцеловала ее.
– Я больше никогда не совершу того, что позволила себе сделать вчера.
– А, вот я не уверен в том, что смогу удержаться чтобы не обхватить твою грудь руками.
– Она тебе нравится? Она такая маленькая.
– Она прекрасная. Может, теперь пойдем поедим. Я есть хочу.
– Я тоже, но мой омлет на полу.
– Не переживай у меня еще есть. Одевайся и приезжай на кухню.
Николай собрал осколки тарелки и омлет с пола и ушел. Пока Маришка переодевалась он думал о ее психическом состоянии и о том, что он только что позволил себе. Он ласкал ее тело. Можно, конечно, себя успокаивать тем, что он спасал ее от очередного нервного срыва, но он прикасался к ее телу так, как этого не следовало делать. Вдруг девушка решит, что эти прикосновения были почти как клятва верности. Он ничего не имел против Маришки, и в то же время он не рассматривал ее как супругу. Николай хотел ей помочь потому, что ему жалко