А командир перешел к другой стороне прозрачных стен – туда, где изнывали под палящими лучами неласкового солнца поля зерновых культур разной степени зрелости; потом огороды. За цитаделью, и за двумя улочками жилых домов росли сады, перенесенные от храма Артемиды усилиями горожан и волшебными руками «бабки Любы» – так тракторист иногда называл Любашу Ульянову. Сейчас он резко развернулся к ней, когда Ульянова закричала еще громче. Полковник совсем чуть-чуть – сантиметров на пять, не больше – раздвинул створки окна, и даже толстокожему (так признавал сам Анатолий) трактористу показалось, что он услышал слитный стон растений.
– Да они же до вечера не доживут! – выкрикнула Люба прямо в ухо Никитину.
– А я что! – отшатнулся тракторист, – что я могу сделать?!
Понятно, что односельчанка не ожидала от него помощи; как, наверное, и от командира.
– Ульянова! – резко окрикнул Кудрявцев, – я тебя сюда слезы лить пригласил? Или сопли на кулак мотать?! Наблюдать! Анализировать!! Искать решение!!!
Он еще резче повернулся к Оксане. Анатолий не видел теперь лица командира, но совсем не удивился мгновенной перемене в его голосе. Тон Александра Николаевича по-прежнему был деловитым, но в то же время заполненным теплотой и нежностью, направленной на любимую женщину.
– А для нас другая задача. Смотри!
Посмотрели все, даже Ульянова. Падальщики, как оказалось, уже закончили свою кровавую работу. Последние тяжело груженые птицы потянулись именно в том направлении, куда указывал недавно палец Анатолия, а оставшиеся – словно подчиняясь чьей-то команде – образовали практически правильную карусель, которая закружилась вокруг города. Их было еще много; Никитин даже в непробиваемом камуфляже поостерегся бы выйти сейчас в открытое поле.
– Конечно, если прикажет командир…
Командир приказывать не стал. Он открыл окно еще шире, и взял Оксану за руку.
– Вспомни Седую медведицу. Вместе мы победили. Победим и этих!
– Что нужно делать, Саша?
– Гоним их поганой метлой, Оксана, а напоследок…
Кудрявцев на несколько мгновений задумался, и Анатолий внутри себя усмехнулся; успел представить себе, как в будущем, когда все образуется, он еще припомнит Оксане эту метлу – в другом контексте, конечно.
– Помнишь старый фильм про Александра