Послышался вздох. Сиера отерла глаза рукавом балахона. Из глубины дома доносился гул голосов – люди, позабывшие, каков он, солнечный свет, выходили на волю.
– Горная дорога петляет, – произнесла девушка, глядя в камин. – Если пойти через лес строго на север, получится почти в два раза быстрее. Выйдем к реке. Перед ней скалы сужаются. Легко можно устроить обвал, разломать мост, и они попадут в западню. Но что с ними делать дальше – не знаю. Он сказал правду: воины-вампиры очень сильны, и их много.
Сиера стремительным движением повернулась, сверкнула на Сардата голубыми глазами.
– Вот все, чем я могу заплатить за свободу. Примешь такую оплату?
Он не ответил. В комнату вошел Аммит с открытой бутылкой красного вина и повалился в кресло у камина.
– Это еще что? – посмотрел на него Сардат.
– Это называется «вино», мой маленький друг, – сообщил Аммит и сделал большой глоток из горлышка. – А если тебя интересует, почему я вдруг перестал куда-либо торопиться и коротаю время с бутылкой возле уютного огонька – шевельни-ка мозгами, да подумай, куда первым делом кинулись люди, месяцами жравшие только грязь из-под ногтей?
– Сломали кладовую? – спросила Сиера.
– Именно! – махнул бутылкой Аммит. – Как насчет глоточка за свободу, госпожа Смерть?
Глава 7
Юг
Дом барона разграбили обстоятельно. Кладовые опустошили, взяли все оружие, одежду, чем и заняли сразу две из имевшихся в изобилии повозок. В конюшнях обнаружились лошади. Среди заключенных нашлись те, кто умел с ними обращаться.
Солнце перевалило за точку зенита, когда караван тронулся в путь. Сиера, Сардат, Аммит и Рэнт ехали верхами. Изможденные люди лежали вповалку, жадно хватая ртами свежий воздух. Им плевать, куда идет караван. Когда уходишь от смерти, любая дорога ведет в жизнь.
Сидя на спине светло-серой лошади, свесив ноги на одну сторону, Сиера тоже подняла голову, улыбнулась солнцу и небу такого же цвета, как ее глаза. В последний раз она улыбалась три года назад, прощаясь с семьей. Улыбалась сквозь слезы, сквозь боль и обиду. А теперь вдруг хотелось смеяться. Как будто скальпель лекаря отворил вену, и хлынула наружу черная кровь, унося с собой болезнь.
Лопнуло чрево барона Модора, извергнув все, что он успел проглотить за свою жалкую жизнь. В этом отвратительном месиве Сиера нашла и себя. Конечно, скоро это пройдет. Лишь спустится ночь, в душу проникнут тени. Снова встанет перед глазами убитая деревня, снова оживут проклятья односельчан. Только будет еще хуже. Ко всему привычному добавится тяжелая, невыносимая боль от потери того, кто держал ее на цепи целых три года. Тогда она будет рыдать, тогда будет грызть руки, чтобы не выдать себя стоном. Она знала, потому что десятки раз видела этот день во сне и просыпалась в кровавом