Наступила ночь двадцать пятого июня одна тысяча девятьсот сорок первого года.
Солдаты – сапёры вермахта, воспользовавшись ночью, незаметно установили подрывные заряды на танке и подожгли бикфордов шнур.
В ночи раздались хлопки взрывов.
Не успел полковник Раус порадоваться смелости своих солдат, как ожили пулемёты танка, разрывая ночную темноту вспышками длинных очередей.
С каждым выстрелом у Рауса таяла надежда, что его подчинённым удастся разблокировать дорогу.
Ночь была светлой, как и любая тёплая летняя июньская ночь. Как-то незаметно для всех бойцы попали в объятия Морфея. Вскоре экипаж танка был разбужен хлопками взрывов, заметно тряхнувших танк.
– Да, командир, кемарнули чуток и фрицев проспали, – посмотрел на ротного лейтенант Габинский, – немцы не успокаиваются, судя по всему, гусеницы нам рвут.
– Ничего, Яков, – улыбнулся старший лейтенант, – в нашем КВ мы как у Христа за пазухой. А, впрочем, из всех пулемётов – огонь!
– Так ведь не видно никого! – удивился Василий. – В белый свет как в копеечку пулять?
– Всем пулемётчикам – огонь! – скомандовал командир, и объяснил. – Отпугнуть-то фрицев надо, а то ещё гранат нам насуют, а нам таких гостинцев не надо!
Ожили все три танковых пулемёта Дегтярёва, отпугивая немецких взрывников. Поработав несколько минут, пулемёты презрительно замолчали.
– Кстати, – поинтересовался командир, – Яков, вы откуда родом?
– Из-под Винницы я, Иван Захарович, оттуда весь род мой.
– А ты откуда, Василий Петрович, – обратился к Ранцеву ротный.
– Ленинградец я, – был краток наводчик орудия, – а вы, Иван Захарович, откуда?
– Из-под Житомира, – проинформировал всех Трященко, – ох, и красивые места у нас, ребята! Одна охота чего стоит, а рыбалка! Вы представляете, как здорово сидеть на нашем прудике, там такие караси и карпы! Победим врага, всех почту за честь пригласить к себе за праздничный стол. А ты родом откуда, Паша?
– Из Пскова я, у нас тоже очень красивый и древний город.
– Земеля, – заулыбались Смирнов и Широков, – и мы псковские, вот ведь как людей война сводит, а раньше и не встречались в родном городе.
– Иван Захарович, – вопросительно посмотрел на командира Василий, – извините меня за то, что спрошу, но если окажется так, что помощь к нам опоздает и будет суждено судьбой нам всем здесь погибнуть, о ком вы вспомните в последнюю минуту?
– О маме, – грустно улыбнулся старший лейтенант, – правда нет её с нами, давно уже Богу душу отдала, а вот что-то вспомнилась она мне сегодня и даже приснилась…
– А я жену вспоминаю, – вмешался в разговор моторист Широков, – ох, и красива же она у меня! Когда по улице идёт, все мужики на неё глазеют!
– А у меня невеста Настя, – грустно как-то сказал Василий, – и если наши не успеют, боюсь, что она так и не станет