– Как ты себя чувствуешь? – косо глянул на девушку саврянин.
Рыска, опешив от такой заботы, шмыгнула носом и с радостным изумлением обнаружила, что он вовсе не забит.
– А… да ничего вроде. – Девушка сглотнула. Горло тоже не болело, пересохло только.
– Может, и моим здоровьем поинтересуешься? – Жар плечом стер с носа пыльную паутину, чувствуя себя круглым дураком.
– Зачем? И так вижу, что не сдох. – Альк равнодушно переступил через его согнутую спину, без спросу снял с гвоздя хозяйское полотенце и вытер мокрое лицо, потом скомкал и бросил на лавку. Рыска поспешила подхватить его и повесить на место, заискивающе улыбнувшись хозяину. Тот не разделял ее дружелюбия и, видя, что гости более-менее пришли в себя, снова начал их выпроваживать, мыча и попеременно показывая на дверь, потом на свой висок и ладонью поперек шеи.
– Это у него голова болит, что ли? – Жар выпрямился, сердито показал саврянину кулак.
Альк ответил презрительным оскалом:
– Так, что хоть вешайся?
– Это он сейчас весчанского голову позовет, и тот нам по шее надает, – перевела более догадливая Рыска.
Немой радостно закивал и вдохновенно повторил пантомиму.
– А запасной голова у них есть? – поинтересовался саврянин.
Хозяин поумерил пыл, тем не менее продолжая неумолимо теснить гостей к выходу.
– Ладно-ладно, уже уходим! – поднял руки Жар. – А до Рогатки далеко?
Мужик на пальцах показал – десять лучин и еще пять.
– Эх, пролетели мы с торжищем, – тоскливо сказал вор. – Если б всю ночь шли…
– Что ж не шел? – Альк заглянул в горшок на столе, но новой картошки там, увы, не появилось.
– А ты?
– Это не мои коровы. И не мои торбы. Я вас просто сопровождаю.
– Ой, – спохватилась Рыска, – расписку-то у меня тоже отобрали! Она в кошеле вместе с деньгами лежала!
– Ха. – Саврянин, к огромному облегчению хозяина, наконец переступил порог. За ним вымелись и остальные неприятные гости. Собачонка, спохватившись, взъерошилась и сурово затявкала им вслед (правда, когда Альк оглянулся и пристально посмотрел ей в глаза, смутилась и спряталась за хозяином).
На улице оказалось не утро, а ближе к полудню. Облака так и не разошлись, но дождем больше не прыскали, и земля успела высохнуть. Северный ветер унес уже ставшую привычной жару, Рыске было зябковато даже в рубашке и штанах – особенно при виде бледного полуголого Алька с недовытертыми каплями воды на груди и плечах.
– Что – «ха»? – настороженно потребовал уточнений Жар.
– Это значит, что ваших проблем на одну больше, а моих – на одну меньше. – Саврянин вышел за калитку и уверенно повернул налево.
Бабки, судачившие на лавочке у общинного колодца, примолкли, как вспугнутые лягушки, но стоило компании чуть отойти,