– Самая сильная мелодрама, – заявил Гилмор, грустно улыбаясь.
Моя голова машинально кивнула.
– Не забывай о Титанике, – напомнила я, протерев мокрые глаза.
– Ты в порядке?
– А почему ты спрашиваешь?
Я села возле кареглазого парня и была в тридцати сантиметрах от него.
– Выглядишь не очень…
Последовал глубокий вдох.
– Тебе можно доверять?
– Да, – ответил Сэм. Его ответ внушал огромное доверие, и мне не терпелось открыться ему.
– Я больна.... У меня шизофрения, и я боюсь! И сегодня ночью чуть не умерла, меня хотели задушить, представляешь?! – от своих слов на глазах появилась новая пелена слез.
– Кто? Кто это хотел сделать?
– Галлюцинация! Боже, Сэм, мне страшно! Сегодня я действительно могла умереть!
Парень взял мою руку, и я почувствовала холодок. Его ладонь в моей руке. От прикосновения Гилмора мое сердце начало биться быстрее, вырабатывая адреналин. Не знаю от чего, либо из-за болезни, либо я… Сэм смотрит в мои глаза, а я в его. Чувствую, дикое желание обнять молодого парня и растворится в чувствах, что сейчас щекочут меня.
– Почему не скажешь родителям?
– Не хочу пугать их, – я убрала руку, чувствуя, что вновь раздражаюсь. А меньше всего на свете мне хотелось навредить ему. Трепет потихоньку исчезал, и на замену пришла тоска.
– Послушай, я…
Сэм хотел что-то сказать, но ему помешали голоса родителей. Я слышу, как они становятся ближе. В груди что-то кольнуло, и я схватила руку парня и повела его к окну.
– Опять прогоняешь меня? – ухмыльнулся тот. Я бросила в его руки куртку и открыла окно.
– Это для твоего же благо, верь мне!
Сэм карабкается по стенке вниз и смеётся. Он не может перестать смеяться и от этого падает на землю. Последовал ужасный грохот.
– Сэм! Ты жив?! – с испугом кричу я, ища в темноте парня. Несколько секунд молчание были длинною в вечность.
– Жив… – послышался голос парня, и я облегченно вздохнула.
Стук в дверь. Родители пытаются открыть её, но у них не получается. Я закрыла окно и подбежала к двери. Руки открыли деревянную «изгородь», и в комнату входят мама с папой.
– В чем дело? Почему ты заперлась? – спрашивает папа, осматривая комнату, словно ища что-то или кого-то.
– Уже ничего, что не так? Зачем вы пришли?
Мама грустно смотрит на меня, а папа как-то озлобленно. Мое шестое чувство подсказывает, что меня ждут проблемы. Может, папа узнал о моем отстранении от уроков?
– Нам нужно поговорить с тобой, Аманда, – отец сел на край кровати.
– Мы хотим отправить тебя к тёте Эмме, – проговорила мама.
– Зачем? Мне и здесь хорошо!
– Так