– Ещё вчера, – ответил Иван.
– Давай тетрадки! – Мать оставила ведро у крыльца, сама присела на верхнюю ступеньку. – Хоть одну ошибку найду – в цирк не пойдёшь!
…Над полотняным куполом весело развевались на ветру цирковые флажки. К кассам, вокруг всего забора, сплошь обклеенного цветными афишами «Гудини Второго», шумно вилась нескончаемая очередь. К контролёру подошла семья Пастуховых. Геннадий протянул четыре билета.
Они вошли в балаган. Внутри всё было, как в настоящем цирке.
Сели на свои места.
Почти сразу же погас свет в зале, вспыхнули прожектора, заиграла весёлая музыка, и на арене появился шпрехшталмейстер.
– Уважаемая публика! – громко возгласил он. – Всем на удивление начинаем представление! Сильно рты не разевайте! Глаза не закрывайте! Выступает великий артист! Фокусник-иллюзионист! Любимец Москвы и Ленинграда и прочего града! Великий Гудини Второй!
Зрители громко и весело захлопали.
На арене появился фокусник, в чалме и восточном халате.
И начались чудеса.
Всё, до чего дотрагивался Гудини Второй – исчезало, меняло цвет и размеры, растворялось в воздухе и появлялось вновь, но уже совсем другим предметом. Кот становился собакой, собака курицей. Вот она «снесла» яйцо, фокусник постучал по нему «волшебной палочкой», и на глазах зрителей разбил его – из яйца появился живой цыплёнок.
Зрители вновь зааплодировали, не жалея ладоней.
Братья Пастуховы смотрели на фокус, во всю раскрыв глаза. Особенно Аполлинарий…
…Вернувшись домой, мальчики пытались повторить номер, увиденный в цирке.
Аполлинарий стучал по куриным яйцам карандашом, заменявший ему «волшебную палочку», а Иван разбивал их о край клетки, но вместо цыплят из них, как и положено, плюхались на пол желток с белком.
В курятник заглянула Надежда Васильевна. Увидев неудавшийся фокус, она ахнула и схватила внуков за шиворот:
– Изверги! Вы что делаете!
– Это не я, это он!.. – в один голос закричали мальчики, кивая друг на друга.
Они вырвались и выбежали во двор. Бабка помчалась следом.
Геннадий подкачивал насосом «запаску». Бабка и внуки кругами забегали вокруг «Москвича». Отец в сердцах бросил насос на землю:
– Что за хоровод, трёна-Матрёна?!
– Сам полюбуйся!.. – сказала тёща. – С чем теперь на рынок идти?!
Бабка бегом вернулась в курятник.
– Ой, чего наделали, варвары! – раздались оттуда её причитания. – Ой, чем торговать буду?!.. А какие яйца были! Каждое с кулак!
Геннадий заглянул в раскрытые двери.
– Ну, молодцы-ы!.. – И стал расстёгивать ремень. – Кто зачинщик?
– Ванька это-а-а! – громко захныкал Аполлинарий.
– Та-ак!.. А за слёзы – ещё пук рогозы!..
– Врёт он всё! – заступился за себя Иван. – Полька первый сказал: давай яйца бить, фокусы показывать!
– А за ложь – ещё приложь!.. – мрачным тоном продолжал рифмовать Геннадий.
Он