– Насуада! Мы с Сапфирой здесь недавно, но успели за это время проникнуться глубочайшим уважением к Аджихаду. И теперь нам кажется, ты будешь ему достойной заменой. Ты сражалась с нами вместе и не отступила, когда другие бежали с поля боя. Кстати, я ни разу не видел среди сражавшихся тех двух женщин, что входят в Совет. Кроме того, ты никогда не относилась к нам подозрительно, всегда была честной и искренней, и мы с Сапфирой решили: я, Всадник Эрагон, предлагаю тебе свой клинок, свою верность и преданность.
Эрагон произнес это торжественное обещание с чувством окончательной победы, но твердо знал, что ни за что не сумел бы изречь подобных слов перед битвой при Фартхен Дуре. Теперь же у него перед глазами стояли убитые и раненые в том бою. Теперь война с Империей стала не только его, Эрагона, личным делом. В ней участвовали все вардены, и он обязан был помочь им и всем тем, кто страдал под тягостной властью Гальбаторикса. И свержению этой власти – сколько бы времени на это ни потребовалось – он решил посвятить всю свою жизнь до конца.
И все же он страшно рисковал, принеся клятву верности Насуаде. Совет возражать не посмеет: ведь Эрагон пообещал принести клятву верности новому, выбранному ими предводителю варденов. Но хватит ли у Насуады сил и умения выполнить свои обещания? «Что ж, лучше дать клятву честному глупцу, чем лживому мудрецу», – решил Эрагон.
А Насуада между тем молчала. В глазах ее застыло удивление. Потом она решительно сжала в руке рукоять Заррока, приподняла его – не сводя глаз с алого лезвия меча – и коснулась острием головы Эрагона.
– Я с благодарностью и уважением принимаю твою клятву верности, Всадник, – торжественно промолвила она, – как и ты примешь всю ответственность, связанную с этой клятвой. Встань же и как мой вассал прими от меня свой меч.
Эрагон встал, принял из ее рук меч и сказал:
– Теперь я могу честно тебе признаться: Совет заставил меня согласиться присягнуть на верность варденам – а точнее, членам Совета – во время церемонии назначения тебя на пост, принадлежавший твоему отцу. То, что я сейчас сделал – единственный способ для нас с Сапфирой перехитрить их.
Насуада с искренним наслаждением рассмеялась:
– Ах вот как? Ты, я вижу, уже научился играть в наши игры! Отлично! Но, в таком случае, не согласишься ли ты как мой самый первый и пока что единственный вассал еще разок принести мне клятву верности – только на этот раз прилюдно?
– Разумеется, смогу.
– Хорошо. И пусть члены уважаемого Совета на это полюбуются. А теперь прошу: оставь меня и постарайся до похорон не тревожить. Мне нужно многое обдумать и подготовиться к похоронам… Помни, Эрагон: договор, который мы с тобой только что заключили, возлагает на нас обоих одинаковые обязательства, и я должна отвечать перед тобой за свои действия точно так же, как и ты обязан служить мне. Не нанеси же урона моей чести, как и я не нанесу урона твоей!
Насуада помолчала, заглянула Эрагону в глаза и прибавила гораздо более ласково и мягко:
– Прими