Байяр. Не знаю, может быть, а может, и нет.
Лебо (отчаянно стараясь говорить весело, по-приятельски). Ну, а как насчет тебя самого?
Байяр. Ты брось задавать идиотские вопросы! Не валяй дурака.
Лебо. Я и есть дурак, а ты? В 1939 мы совсем собрались ехать в Америку. И вдруг мамаше взбрело, что она не может бросить свое имущество. Вот я и сижу здесь из-за какой-то никелированной кровати и дерьмовых кастрюлек. И упрямой, невежественной женщины.
Байяр. Все не так просто. Ты лучше подумай, почему это происходит. Человек должен понимать, почему ему плохо.
Лебо. Да что тут понимать? Если бы мамаша…
Байяр. Дело не в мамаше. Монополии захватили власть в Германии. Они хотят поработить весь мир. Вот почему мы здесь.
Лебо. Я ведь не философ, но я знаю свою маму, и я здесь из-за нее… А ты похож на тех чудаков, которые смотрят мои картины и спрашивают: «Что это значит, а вон то что значит?» Смотрите, и все тут, не спрашивайте, что это значит. Ты не Господь Бог, чтобы понимать, что все это значит. Иду я сейчас по улице, рядом со мной останавливается машина, из нее выходит человек, измеряет мой нос, мои уши, мой рот, и вот я сижу в полицейском участке – или черт его знает где, – и это вам сердце Европы, вершина цивилизации! А ты понимаешь, что это значит? Был Рим, были греки, был Ренессанс, а теперь… ты понимаешь, что все это значит?
Байяр. Какая у тебя путаница в голове.
Лебо (в страхе). Потому что я совершенно запутался. (Внезапно вскакивает с места и кричит.) Черт возьми, я хочу кофе!
В конце коридора появляется Полицейский с револьвером у пояса; он идет по коридору и сталкивается с Лебо. Лебо останавливается, возвращается на свое место и садится. Полицейский поворачивает обратно, но тут поднимает руку Маршан.
Маршан. Извините, нет ли тут где-нибудь телефона? В одиннадцать часов у меня деловое свидание, и мне совершенно…
Полицейский, не оборачиваясь, уходит по коридору и исчезает за углом. Лебо смотрит на Маршана, качая головой и посмеиваясь про себя.
Лебо (вполголоса, Байяру). Красота! Человека вот-вот отправят в Германию рубить уголь в шахте, а он боится пропустить деловое свидание. И после этого от нас, художников, требуют реализма! Ты понимаешь?
Пауза.
А нос они тебе мерили? Хоть это ты мне можешь сказать?
Байяр. Нет, меня просто остановили и спросили документы. Я показал, и меня забрали.
Монсо (наклоняясь к Маршану). Знаете, я с вами совершенно согласен.
Маршан поворачивается к нему. Монсо – жизнерадостный человек лет двадцати восьми, в элегантном, но поношенном костюме. Он сидит в изящной позе, держа на колене серую фетровую шляпу.
В Виши, наверно, очень много людей с подложными документами. Мне кажется, как только они начнут, дело пойдет быстро. (Лебо.) Сделайте милость, посидите спокойно!
Лебо (Монсо). Вам они мерили нос?
Монсо (недовольно). Я думаю, нам всем лучше помолчать.
Лебо.