Следующий день был самым тяжким из всех: подобного унижения при сдаче города на милость победителя еще не видел свет! Все жители Милана явились к нему с веревками на шее и головами, посыпанными пеплом. Знамена городских общин были свалены в кучу. А главную святыню – carroccio, повозку, на которой было водружено городское знамя с изображением святого Амвросия, – провезли мимо трона Фридриха. Он подал знак – и знамя было сорвано с массивного древка. Толпа пала ниц и молила о помиловании. Барбаросса повелел: казнить триста заложников, изгнать из города женщин и детей, а три тысячи самых рьяных отправить в рабство. От самого города он не оставит и пятидесятой части – будут разрушены дома, церкви, главный собор, у которого снесли колокольню. Рассыпятся в прах стены, возведенные еще в древнеримскую эпоху, будут завалены рвы… На рыночной площади он приказал провести борозду плугом и засеять ее солью – подобно тому, как некогда римляне засыпали солью камни Карфагена. Очевидцы утверждают, что, оглашая приговор, Фридрих ни на мгновение не изменился в лице…
Это было в 62-м. А осенью 1163 года Барбаросса собрался в очередной поход на Италию – усмирять норманнов, осевших на юге страны: они тоже не желали признавать власть императора. Предание гласит, что накануне Беатрикс встретила подле замка нищего старика и подала ему милостыню. Вместо благодарности тот сказал: «Иди на войну вместе с мужем, королева. Тогда исполнится твое заветное желание…»
Какое желание могло быть у любящей супруги, прожившей с мужем почти восемь лет и остававшейся бездетной? Отговорить Беатрикс королю не удалось… Она стойко переносила все невзгоды и опасности сурового похода. О том, пригодились ли ей полученные в юности навыки владения мечом и секирой, история умалчивает. А вот о том, что летом 1164 года под Павией, прямо в боевом шатре мужа, Беатрикс родила ему первенца, известно всем. Нарекли малыша в честь отца – Фридрихом.
А еще через год, в бывшей резиденции Карла Великого – Нивмгене – Беатрикс родит ему второго сына, Генриха. Много лет спустя ему суждено будет стать королем Генрихом IV…
Впрочем, тихие семейные радости не укротили боевого пыла императора. Тем более что, если Карфаген так и остался лежать в руинах, Милан за какие-то пять лет снова стал вполне процветающим городом. В довершение к этому в 1167 году шестнадцать городов слились в Ломбардскую лигу, соединив свои военные силы. Горожане хорошо понимали – рано или поздно Барбаросса вернется. Как настоящий рыцарь, он должен подтвердить, что и Ломбардская лига будет покорна его воле. «Если мы завоюем Милан, – напишет хронист Барбароссы, – мы завоюем