Число «Имхотепа». Комедия. Дания Абдулбяровна Каримова

там агукал и угукал, восхищаясь акустикой помещения и сожалея, что нет гитары, а то, он бы сбацал… Он так и уснул, на мешках с цементом.

      Двумя часами позже, Васю обнаружила Бриджит, которая, как самая трезвая, заметила отсутствие «ребёнка» и бросилась искать его по квартире, посеев небольшую панику у веселившихся.

      – О, вот он, – увидев спящего Васю в комнате, Бриджит облегчённо вздохнула.

      – Умаялось дитё, споили мерзавцы, – самокритично сказал Кружок и попытался положить ему кирпич под голову.

      Машка хлопнула его по плечу: – Ты дурак, что ли?

      – А что, я ему поудобнее хочу сделать, лежбище его… – Кружок отложил кирпич.

      – Себе, вот и сделай, придумал тоже, кирпич «ребёнку» под голову класть, – возмутилась Бриджит.

      – Тащи его, на матрасы, они в комнате с балконом лежат… Девчонки на диван в «гостиной» лягут. Пора на боковую. – зевнул Фёдор. – Гулять идти, я так понял, никто не хочет, танцевать я лично уже устал, есть и пить тоже. Предлагаю поспать…

      Зевота Фёдора передалась остальным, и народ решил поддержать замдира. Но Машка, ни в какую не хотела ложится спать, и с криками: – «Я требую продолжения банкета!» – побежала в гостиную. Она включила музыку на полную громкость и стала танцевать, размахивая руками и даже ногами, напоминая каратиста.

      Фёдор и Серёга подняли с цемента Васю, и отнесли его на матрасы. Вася даже не шелохнулся.

      Бриджит собирая пластиковые тарелки и стаканы со стола, оторопело наблюдала за «странными танцами» Маши. Подошедшие Кружок и замдир, с подушками и бельём, осторожно обошли «каратистку», дико поглядывая на Машкино буйство, и положили постельные принадлежности на большой угловой диван.

      – Чё это, с ней? Что за шоу-линь, мастер Йода? – крикнул Серёга Машке в ухо, наблюдая за её «дикими» танцами.

      – Это я, протестую, не хочу спать, р-а-а-но … – услышав Кружка, закричала Маша, теперь уже размахивая золотистыми волосами во все стороны.

      – Всё, баста… – Фёдор решительно подошёл к муз. центру и выключил его, а чтобы Машка больше не смогла его включить, выдернул шнур и забрал его с собой. – Спокойной ночи… – бросил он застывшей, лохматой Машке, которая буравила его зелёными глазами, гневно сложив руки на груди. И с достоинством хозяина дома, удалился спать.