И этот кто-то, подобно мне, тоже поехал бы к «архитектору», такому же жулику, но только более интеллигентного покроя. Строитель и архитектор – два сапога пара и живут по принципу: «ворон ворону глаз не выклюет». Между собой они, бывало, ругаются в сентенции: «Ты чего мне тут нарисовал, твою мать? Все же рухнет к трам-парарам такой-то матери!» Но такое общение происходит в кулуарах, и заказчик об этом ничего не знает. Заказчик должен видеть только парадную сторону процесса. Собственно, за это он и платит.
Мой знакомый архитектор был, как и я, сотрудником нашей изнасилованной удавом Ка конторы. Сейчас он сидел дома и подумывал, заняться ли ему частной практикой или вновь предложить свои услуги какому-нибудь строительному кооперативу. Когда я позвонил в дверь его квартиры, то Рубен (так звали этого повелителя ватмана и готовальни) долго не открывал. Так долго, что я начал сомневаться, что в квартире вообще присутствует хоть одна живая душа. Наконец, пока я держал фотографию Аллы в руках и соображал, как бы мне половчее выкрутиться и где найти замену невесть куда пропавшему Рубену, тот мгновенно и широко распахнул дверь, представ передо мной в домашнем халате, шлепанцах и в белой сорочке, ворот которой украшал галстук-бабочка (я не шучу).
– А, Славик… – совершенно без эмоций и с армянским акцентом произнес армянин Рубен. – Чай будешь или кофе тебе сделать?
Спрашивать, чего ради он ходит по квартире в бабочке, я не стал, подумав, что для архитектора, так же как и для адвоката, наличие бабочки – это такая же необходимая часть имиджа, как для собаки породы «доберман-пинчер» купированный хвост.
– Все равно, – ответил я, входя в архитекторскую квартиру. Рубен был внуком академика и жил в хоромах из пяти комнат совершенно один, так как его родители где-то постоянно отсутствовали, а дед, академик архитектуры и лауреат премии товарища Джугашвили, давным-давно лежал под мраморным надгробием на Ваганьковском кладбище, причем надгробие это он, смеха ради, однажды спроектировал для себя сам. Несмотря на все признаки аристократического происхождения, Рубен был человеком незаносчивым и имел тягу к меланхоличным, философическим размышлениям. В покойной нашей конторе было много клиентов армян, и все они жили в домах, построенных по проектам своего соплеменника. Собственно, Рубена в кооперативе и держали потому, что он, имея обширные связи в армянской диаспоре, поставлял конторе клиентов – богатых армян. Вообще армяне, по моим наблюдениям, довольно забавные люди, и главный принцип их жизни – это «чтобы было недорого, но дорого». То есть чтобы выглядело дорого. Кстати, шильдик от «Бентли», наклеенный на «трехсотый» «Крайслер», – это чисто армянское изобретение, равно как и кроссовки «Adibas» и прочие канувшие ныне в лету «Камасоники». Народ армяне – весьма специфический, и никогда нельзя доверять им полностью, а значит, нельзя доверять вовсе. В сводном строительном симфоническом оркестре