– Это точно, – буркнул Александр Евгеньевич, с некоторым удивлением осознав, что, кажется, этот пройдоха озвучил его часть текста – гневную.
– С другой стороны, я сам опоздал, каюсь. И выгляжу как полный… идиот. Хотя реальный идиот врезался на Маросейке в трамвай и перегородил единственную полосу движения. Что же мне теперь делать? Неужели наше с вами дело будет страдать из-за какого-то дурака, врезавшегося в трамвай? Я, как адвокат, считаю, что в этом случае я должен потребовать с него компенсацию за упущенную выгоду.
– Ладно, садитесь, – бросил Александр Евгеньевич, чувствуя некоторое странное удовлетворение хотя бы от того факта, что ему порекомендовали действительно прекрасного болтуна. Дай-то бог, чтобы от него была какая-то польза. Во всяком случае, его посоветовали очень серьезные люди.
– Отлично. Вы уже ели? Есть хочется страшно. Вы не возражаете? – Адвокат спрашивал, но ответа не ждал, уже щелкал пальцами, подзывал к себе официантку, заказывал еду, не глядя в меню, из чего становилось понятно, что бывал он в этой дыре регулярно и меню знает. И в конце концов (видимо, такой уж это был день), этот гусь достал пачку сигарет и положил ее на стол.
Александр Евгеньевич закатил глаза:
– Я ошибаюсь или это зал для некурящих? – вежливо уточнил он.
Адвокат засмеялся:
– Да, и для непьющих. Ладно, извините. Я что-то зашутился. Потом покурю. Так в чем же претензия собственника? Чего он от вас хочет?
– Как чего? Выкинуть нас на улицу и заграбастать себе прекрасно оборудованное помещение, – фыркнул Александр Евгеньевич и стряхнул с рукава невидимую соринку. История эта возмущала его до глубины души. Что это за бизнес, если договора не выполняются, а грубо нарушаются! Согласно договору долгосрочной аренды на сорок девять лет, ему, вернее, его фирме «Магнолия», в пользование от городского фонда было передано помещение общей площадью сто девятнадцать метров квадратных нежилого назначения под элитный салон красоты.
– Это что? – уточнил адвокат. – Парикмахерская?
– Нет, не парикмахерская, – побледнел от возмущения Александр Евгеньевич. Его младший брат тоже постоянно дразнил «Магнолию» парикмахерской, специально, чтобы позлить старшенького. Он считал все потуги Алексашки (он его звал так с самого детства, хотя с самого детства Александр Евгеньевич требовал, чтобы тот прекратил) мутью, и Александра Евгеньевича это страшно бесило. Хотя непонятно почему. Почему для него мнение младшенького вообще должно что-то значить? Он что – эталон? Ветреный, занимается какими-то темными делишками, которые обязательно однажды доведут его до беды. Сколько времени Александр Евгеньевич потерял в попытках образумить брата, но тот только смеялся и отвечал, что если и он станет когда-то таким же старым и скучным, то обязательно заведет