Бог любит меня. Воспоминания. Н. Е. Любимова-Коганская

моменты, то он их пояснял какими-нибудь бытовыми примерами или анекдотами, и это помогало понимать новую непривычную математику бесконечно малых, а заодно давало возможность студентам передохнуть.

      Профессор Фихтенгольц был великолепным педагогом, и мы его любили. Он требовал от студентов абсолютного понимания вопроса, и многим поначалу нелегко было погрузиться в этот совершенно новый мир математики с его первыми, вторыми, энными производными, где каждая из них имела свои свойства, в мир n-мерного пространства, в мир пределов и бесконечностей. В мир доказательства теорем, хотя бы таких, как теорема Коши, доказательство которой заключалось в делении пространства на две части, одна часть отбрасывалась, в другой части, в которой предположительно находилась переменная, деление продолжалось бесконечно, пока не оставалась ничтожно малая величина, которая каким-то образом своим бесконечно малым значением доказывала необходимую нам истину. Доказательство этой теоремы называлось «поимка льва (или тигра) в пустыне». И подобных доказательств было полно. Мы должны были оперировать в n-мерном пространстве, которого никоим образом даже отдалённо не могли себе представить (за исключением четырёхмерного – зеркало и рыба). Это, скорее, были философские рассуждения, нежели математические.