Швейк с горячностью пожал руку ошарашенному Хопкинсу, не дав тому времени хоть как-то среагировать на сказанное, и вернулся на место ожидать своей очереди, которая, как на грех, оказалась последней.
II Швейк выбирает свободу
Девять часов спустя, когда одна тысяча четыреста одиннадцать беженцев, прибывших на Колумбе, пройдя собеседование, получили доступ в Соединённые Штаты Америки, подошла очередь Швейка, и он решительно приблизился к столу Гарри Хопкинса.
– Очень рад вновь увидеться с вами, мистер… – сказал Швейк, наклонившись, чтобы прочитать фамилию чиновника на бейджике, приколотом к отвороту пиджака. – … мистер Хопкинс. Вот он я!
– Прошу садиться, – отрезал Хопкинс. – Итак, ваше имя?
– Швейк. Йозеф Швейк.
– Вы прибыли из…?
– Из Праги. Чехословакия. Прекрасный город. К сожалению, сильно пострадавший от войны. Войны, как вам известно, не смотрят в лица своим жертвам…
– Итак, вы выбрали свободу…
– Да, мистер!
– … и повернулись спиной к коммунизму, решившись сбежать на Запад?
– Да, мистер!
– Не могли бы вы рассказать об условиях вашей жизни в Праге?
– О, в Праге я чувствовал себя превосходно! Я практически полжизи провёл в нём, посещал городские парки, трактир У чаши…
– Извините, мистер Швейк, – перебил его Хопкинс, – у вас были конфликты с властями?
– Ещё бы! Они пытались убить меня!
– Из-за этого вы сбежали?
– Нет-нет, всё не так, – возразил Швейк. – Они пытались убить меня, когда я пытался вернуться.
– Вернуться куда?
– В Чехословакию.
– Откуда? Где вы были?
– В Австрии.
– Вы сбежали в Австрию?
– Сбежал – слишком сильно сказано, мистер Хопкинс. Скажем так: я пересёк границу бегом… при весьма пикантных обстоятельствах…
– Мистер Швейк, – чётко выговаривая слова, произнёс Хопкинс, который уже начал терять терпение, – объясните мне, как, когда и почему вы покинули коммунистическую Чехословакию!
– С большой охотой, – улыбнулся Шейк и, поудобнее устроившись на стуле и откашлявшись, начал: – Мы, завсегдатаи трактира У чаши и её хозяин, пан Поливец, решили совершить загородное путешествие. Плотно позавтракав, мы отправились по берегу Влтавы в направлении Чешских Будейовиц. И надо же было случиться такому: в какой-то момент мы наткнулись на изгородь из колючей проволоки, которая была натянута между невысокими вышками с прожекторами. Это, должно быть, граница, – предположил пан Бенеш. Если это граница, – сказал пан Поливец, – то за проволокой должна быть Австрия. Надо же, – удивилась пани Ласлачек, – если бы не колючка, никогда в жизни не подумала бы, что это Австрия,