Коллега закивал в знак согласия:
– Если мы не можем позаботиться должным образом о своих родных, то что уж тогда говорить о рядовых пациентах?
Итак, в понедельник утром я приступил к работе, переживая из-за того, что поднимется обычная суматоха вокруг поиска свободной койки, на которую можно будет положить девушку после операции.
Если бы болезнь создавала угрозу для жизни, я имел бы полное право приступить к операции, не дожидаясь отмашки многочисленного больничного персонала, пытающегося распределить койки, которых вечно не хватало, между слишком большим числом пациентов. Но жизни юной румынки ничто не угрожало – по крайней мере пока, – и я знал, что начало дня выдастся не из простых.
У входа в операционный блок группа врачей, медсестер и администраторов оживленно изучала прикрепленный скотчем к столу список операций на сегодня, обсуждая, возможно ли управиться со всеми. Я обратил внимание, что в списке значилось несколько рядовых операций на позвоночнике.
– Коек в реанимации нет, – мрачно сказала анестезиолог, состроив гримасу.
– Ну и что? Почему бы в любом случае не послать за пациенткой? – спросил я. – Кровать всегда потом находится.
Я говорю это каждый раз – и каждый раз получаю один и тот же ответ.
– Нет, – отрезала она. – Если в реанимации нет коек, после операции надо будет приводить пациентку в сознание прямо в операционной, а на это может уйти не один час.
– Я постараюсь все уладить после утреннего собрания, – ответил я.
На утреннем собрании рассматривался типичный набор несчастий и трагедий.
– Мужчина восьмидесяти двух лет с раком простаты. Госпитализирован вчера. Сначала он обратился в местную больницу, потому что перестал держаться на ногах и у него началась задержка мочеиспускания. Там отказались его госпитализировать и отправили домой, – сообщила Фэй, дежурный ординатор, высветив на стене томограмму.
В затемненной комнате прозвучали язвительные смешки.
– Нет-нет, серьезно, – настаивала Фэй. – Ему поставили катетер и написали в истории болезни, что пациенту стало намного лучше. Я своими глазами видела записи.
– Да он же ходить не мог! – крикнул кто-то.
– Ну, видимо, их это не смутило. Зато они выполнили плановый показатель – уложились в заветные четыре часа на пациента, отправив его домой. Через двое суток родственники вызвали семейного врача, который и направил старика к нам.
– Должно быть, пациент совершенно безропотный и многострадальный, – заметил я сидящему по соседству коллеге.
– Сами, – обратился я к одному из ординаторов. – Что вы видите на снимке?
Я познакомился с Сами