– Да, Рози, – навострив уши, ответил Лука. – Это я. Но ты хотела убежать, скрыться, твое сердце было полно ненависти и страха. И конечно, ворота тебе не открылись!
– Кто ты такой, чтобы укорять меня? Я и правда не думала входить в ворота. И вообще, я очень давно не видела снов и очень испугалась!
– Ты права Стрикс, – будто не замечая моей истерики, обратился к химере волк. – Я всё расскажу. Но для начала принесите мне немного земной воды. Мне нужно погасить внутренний огонь, чтобы задержаться на земле. Ками пролежит до первых солнечных лучей, что опускают на город лунмы. И это счастье. Конечно, она не погрузится в детский сон. Первое время она не будет нас слышать, но ближе к утру её глаза и уши вновь почувствуют всё, что здесь происходит. Молоко вернет ей силы! А пока она будет и с нами и далеко, там, где нет снов, только бездна. Для неё это как транс. Кусочек грез, как таблетка от головной боли…
– Luc…. Vas-y![89] – прервала его Стрикс.
– Ты готова выслушать меня, Рози? – голосом профессора-экзаменатора спросил он.
– Готова, Лука…
– Ты всё ещё ненавидишь Камиллу?
– Не знаю, Лука, не уверена.
– А в чудеса ты веришь?
– Я верю, Лука, – ответила я дрожащими губами и протянула к волку свои руки.
Он подошел ко мне, сел рядом. Передние лапки положил мне на колени, как делают дрессированные домашние собаки, прежде чем выманить лакомство, и взглянул мне в глаза. Свет же его глаз был таким ярким, что я зажмурилась, но, разглядев в них тепло и доброту, немного успокоилась и улыбнулась.
– Я помню Камиллу ещё маленькой. Короткая стрижечка «боб», добрые и слегка грустные щенячьи глаза, застенчивый голосок. Ты наверняка не знала, что она сильно заикалась, так, что порой сложно было разобрать слова, но всё же она не молчала. Любила рассказывать свои человеческие истории: страшилки, смешилки, грустилки. И всё мечтала. А я всегда её понимал.
Вспоминая, Лука прикрыл свои совиные глаза и улыбнулся, оголив на мгновение острые клыки. Но я всё же успела приглядеться к ним. Нет, то, что Стрикс называла халадонтасом, явно принадлежало не Луке. Не его зуб Камилла носила на своей груди. Так чей же? Может, Лука и раскроет тайну.
И вот, хлебнув земной водицы, он начал свой рассказ.
2. Лука о далеком прошлом и будущем
В парах и поодиночке серебристые снежинки вальсировали на балу темной петроградской ночи. Подобно дамам и кавалерам из высшего общества, они заняли лучшие места в лучах призрачных фонарей, стерегущих дремлющую подо льдом Фонтанку.
То был декабрь 1916 года. Луна по-княжески разлеглась над мостами и храмами взъерошенного революционным духом Петрограда. Как старый волк-одиночка, город жалобно стонал в капкане самых разных неприят ностей.
Вторую зиму в мире шла война. История так и нарекла её мировой. Боролись страны, как обычно, за правоту и власть, припомнив друг другу и все старые