Всю квартиру Слава обыскал за какую-нибудь минуту. Перевернул постель, заглянул под кровать, посветил туда мобильником. Возле кровати валялись два пухлых томика: Библия и «Сергей Есенин. Избранное». Слава заглянул в свой ящик с инструментами и даже в гитару. Прошелся и проверил каждый угол: кухня, в старом, советских еще времен холодильнике мышь повесилась, ванная, почерневший унитаз, рваная душевая занавеска, прихожая, пустая антресоль с выломанными дверцами, перетряхнул кучу одежды в углу – сумки нигде не было.
Он выглянул на площадку, дернул ручку своей двери, несколько раз позвонил. Никто не отвечал. Слава вернулся в соседскую квартиру, потряс за плечо Лошарика:
– Слышь, парень!
– Отвали, чувак, – проворчал тот и перевернулся на другой бок. – Еще среднее утро.
– Просыпайся!
Парень засунул рыжую голову под подушку и попытался пнуть его ногой. Слава нашел в ванной тазик, наполнил его доверху холодной водой, принес в спальню и одним махом вылил Лошарику на голову.
– Фррррр!
К удивлению Славы, парень не произнес ни единого матерного слова, а только фыркал, тряс головой и плевался во все стороны, как морские котики, которых он однажды видел в цирке с дочками.
– Ну ты даешь, чувак! Прямо по-нашему, по-панковски, – уважительно сказал Лошарик, вытирая голову шелковой простыней.
– Где моя сумка? – спросил Слава.
– Какая еще сумка?
– Обычная черная спортивная сумка, сбоку козел нарисован.
– Чувак, ты же ее подарил.
– Кому? Ииик! – от неожиданности Слава икнул.
– Ну, ты вчера бил себя в грудь и кричал, что ты очень добрый человек, и тебе для ближнего ничего не жалко.
– К-к-кому всем? Ик! К-к-кому подарил? Ик! – Слава поверить не мог его словам.
– Ван Гогу.
– Кому? Ик!
– Я бы уточнил, но ни хрена не понимаю в живописи.
Слава взревел и сжал кулаки.
– Быстро говори, кому я отдал сумку?
– Да чуваку одному. У него полуха нет, и он любит картинки картинки малевать, поэтому мы