Я чувствовал песок, горячо текущий по моим обезвоженным костям.
Но я вернусь и буду обнимать Алмазную. А Счастливчик? Ну какой смысл в игре, если ты изначально приговорен к проигрышу?
«У нас немногие играют на флейте».
Шигшээ руу очих. Переходим к финалу.
«Теперь на бал с царицей Египта, которая дает всему Риму…» – приятно донеслось со стороны игровой площадки. Это раньше, до Климатического удара, все у нас уходило на войну и оружие. А теперь мы парим в бездонном информационном Облаке, а некоторые еще выше. Некоторые строят уже совсем свое, уже совсем заоблачное искусство. Невидимая заслонка открывается и закрывается. «Тетки» стараются.
А Счастливчик живет, как ему хочется.
Он пенсер. Он упорный пенс. Он ничего не боится.
Если бы и хотел, до предсказанной ему поры он все равно не сгорит и не утонет.
Он опять переживет славу, переживет безвестность, искусство у него другое. Новые кости человеческие скроются под налетом текущих желтых песков, а Счастливчик возьмет и вернется. Ну да. Делай – не делая, не делая – делай.
Вроде бы о другом, а все равно близко.
И у Алмазной своя игра. И пенсера Ури Юста мы тащили из пропасти вовсе не потому, что нас подгоняли «тетки». Там просто времени было мало. Так мало, что наверху, в лесу Южного взгорья я даже не успел проститься с Алмазной. Они уходили с пенсером Ури Юстом в сторону полигона и почему-то ни разу не обернулись. Мне даже показалось… Нет, конечно, такого быть не могло… Но на какое-то мгновение, на какую-то ничтожную миллионную часть мгновения мне показалось, что это не пенсер тащится за нею, а это она уходит с ним.
Снежная буря на горе Бумза
7 октября 2413 года.
23.11. На реке Голын безоблачно.
Мы никогда не можем знать заранее, чем закончится игра.
Но Алмазная была уверена: я вернусь. И сирены пели все громче.
С игровой площадки понесло запахом кедровой смолы. Хромой Одиссей, разметав седые дреды, вскинул над головой руки. Если это был Счастливчик, я не испытывал к нему никакого интереса. Ну, Счастливчик. Он – прошлое. Ну, сто семьдесят. Что с того? Любой пенсер, любой пенс все равно нуждаются в утешении. Это закон Отдела этики. Он не выносится в массы, но он основа всего.
Дин-ли – город счастливых. Акулы и скаты, птицы и крокодилы. Светлые облака, темное вечернее солнце. Зебры в прихотливых стильных морщинах и люди в чудесных тату, как в цветах.
Мир прекрасен.
Мир живет лицедейством.
Я увидел перед собой прозрачное до самых глубин озеро Джорджей Пагмо.
У высших существ крупные слезы. Там жить нельзя. Там мертвые скалы. Там не растут травы, животных нет. Неужели Счастливчик собирается повторить купание Ири-старшего? Я смотрел на Алмазную. Она чего-то недоговаривала. Тогда почему бы и мне