Например, как пишет автор «Судилища», судье принесли справку Иуды – да что же это такое! – некоего товарища Воеводина, резко отрицательную, с обвинениями в антисоветской деятельности, справку в духе худших времен культа личности. Выяснилось, что справка эта на Комиссии не обсуждалась, членам Комиссии неизвестна и, таким образом, является единоличным мнением Воеводина.
Напоследок Пилат, то есть, я совсем запутался, обвинитель кричит Бродскому: «Хам!», «Тунеядец!», «Антисоветский элемент»!
Пожалуй, хватит об Иосифе Бродском, тысячу извинений, читатель, за такое длинное отступление. Хотя весьма неплохой поэт.
Но я был в шоке! Даже не от того, что глава о Понтии Пилате, написанная не позже, чем умер М. А. Булгаков, то есть 1940-го года, перекочевала в рассказ Фриды Вигдоровой «Судилище» от 1964 года, а в том, что меня притащили сюда через всю Москву, избили, чтобы дать это почитать. Зачем?
Хотя частично я все понимал. Дело в том, что меня зовут Иосиф Джугабродский. Пилсудский, или кто-то другой, вероятно, что-то искал про меня в Интернете и по ошибке распечатал вот это.
– Простите, зачем мне это дали? – спросил я Пилсудского, подавая ему распечатку.
Тот спокойно достал трубку, набил ее табаком и закурил, прямо как Шерлок Холмс. Посмотрел на бумаги, снова набрал секретаршу.
– Надя, на черта ты дала ему распечатку какого-то рассказа?
Та объяснила, что это не она, а Марченко распечатал. Его тут же вызвали.
– Что ты опять скурил, крысолов хренов?
Марченко нервно пролистал распечатку про Бродского, покраснел. Было ясно, что он все перепутал.
– Ладно, иди отсюда, – Пилсудский показал рукой на дверь.
Помолчали.
– Так, значит, Иешуа Га-Ноцри – это Иосиф Бродский? – не удержался я.
– Ну конечно, это же очевидно, именно его и имел в виду Михаил Булгаков, когда писал свой роман задолго до Судилища. Согласен, смешно. Но не бери в голову. Эта история стара как мир. Наши любят судить невинных поэтов и философов. И правильно делают. Толку от них все равно нет, зато головной боли не оберешься.
4. Храм Истины
Пилсудский поморщился, у него болела голова. Он долго смотрел на меня, что-то думал. Потом спросил:
– Так это ты придумал проект со сносом МГУ, решил уничтожить наш Храм науки? Что это за проект такой – Дворец возрождения? Отвечай.
Я вздрогнул от неожиданности; откуда…
– Товарищ начальник! Поверьте…
Пилсудский резко перебил.
– Тамбовский волк тебе товарищ. Марчелло, подойди.
Тот опять вбежал в кабинет.
– Этот мудафон не понял, куда он попал. Поясни ему, что я ему не товарищ, и как нужно ко мне обращаться.
Марченко вытащил меня в соседний кабинет, где уже был накрыт столик, налито винишко в пластиковые стаканчики. Мы быстро опрокинули по стаканчику. Марчелло вежливо пояснил, что старик не любит