Проблема же была в том, что поэт Николай Гумилев был запрещен в СССР. Какая еще новая земля? Статья в спешке прокатила, а потом был скандал. Благо времена были «оттепельные».
Хотя хорошее стихотворение, начиналось оно так: «На далекой звезде Венере солнце пламенней и золотистей; на Венере, ах, на Венере у деревьев синие листья…»
Об этом Иосиф Шкловский вспоминает в своем «Эшелоне», а про утраченную Венеру Николай Иванович вспоминает в эпилоге «Мастера и Маргариты». Хотя как же он мог вспоминать там Венеру, если это был Циолковский?
10. Нестыковки
В Питер мы летели самолетом. Я сидел возле окна. Марго – рядом со мной, третье место пустовало. Самолет уже начал гудеть и мерно покачиваться. Скоро взлет.
Марго как обычно обложилась исчерканной книжкой романа, что-то выписывала, но почему-то сильно хмурилась.
– Марго, что не так? Брось ты эту книжку хотя бы на время полета.
– Не могу, призрак оперы залез мне в голову и теперь поглощает меня изнутри. Моя голова начинает в последнее время трещать от всего этого.
– Что случилось?
– Понимаешь, чем дальше я изучаю эту книжку, тем меньше я ее понимаю. Либо Михаил Булгаков и его супруга не успели закончить роман, и там куча ляпов, либо автор издевается над нами.
Я посмотрел на нее вопросительно.
– Понимаешь, взять хотя бы улицы. То, что на Патриарших прудах нет никаких трамваев, это понятно. Ведь они есть в Минске.
– Зато там рядом планетарий есть.
– Какой еще планетарий, ты не слушаешь. Помнишь погоню Ивана Бездомного за Воландом? Вначале он бежит по Спиридоновке. Но вот беда. До 1945 года она называлась Спиридоньевская улица.
– Ну, значит, супруга Булгакова подправила.
– Понимаешь, если бы она подправила, то это была бы улица Алексея Толстого. Ее переименовали в Спиридоновку только в 1994 году.
Я пожал плечами.
– Далее, Патриаршие переулки после 1932 были переименованы в Пионерские и только в 1990 опять стали Патриаршими. Ну, это ладно. Но вот дальше уважаемый Иван бежит по Большой Никитской, или улице Герцена. Ну, улицей Герцена она преспокойно была в 1920-1993 годах, к чему такое беспокойство за два названия?
– Мне кажется, ничего в этом такого нет.
– Дальше товарищ Иван на какой-то улице Кропоткина – это вообще-то в Мытищах. Переулок, правда, такой тоже есть.
– Все это мелочи, не бери в голову.
– Хорошо, а вот полет Маргариты. Она летит над Арбатом. Там куча проводов, плывут крыши троллейбусов, автобусов и легковых машин, а по тротуарам плывут реки кепок, которые вливаются в огненные пасти ночных магазинов. Извини, но мне кажется очевидным, что это Новый Арбат.
– По-моему, его тогда не было, хотя, может, и был. Не знаю.
– Потом, в районе единственный серьезный готический особняк, из которого могла вылетать Маргарита –