– Еще бывает музыка для медитации. Эта музыка позволяет человеку, который ее внимательно слушает, забыть о мелочах и погрузиться в размышления.
– А почему мама тоже не слушает эту музыку? Если это как таблетки, то пусть она тоже слушает и выздоравливает, – не унимался я.
– Маме музыка не поможет.
– Но почему? Тебе же помогает!
– Я здоров. Просто расстроен. А мама болеет. Это большая разница.
– А музыка для тех, кто болеет, есть?
– Нет, сынок.
– Почему?
– Потому что никто ее не придумал.
– Почему ее никто не придумал?
– Наверное, никто не смог. Это очень трудно.
– Почему это трудно? Для здоровых же придумали, так почему нельзя придумать для больных?
Отец открыл глаза и посмотрел на меня со своей доброй улыбкой.
– Помнишь, как недавно у нас перестал работать пульт от телевизора?
– Помню, – обрадованно кивнул я. – Ты постучал им по краю стола, и он заработал. Ты тогда сказал что-то про батарейки и контакты.
– Правильно. Пульт не сломался, он был здоров, и чтобы его починить, достаточно было просто потрясти его, тогда батарейки займут более правильное положение и плотно прижмутся к контактам. А если бы батарейки сели окончательно или вышла бы из строя электроника, то постукивание по столу не помогло бы. В этом случае пришлось бы принимать совсем другие меры.
– Какие? – настырно спрашивал я, не давая отцу спокойно слушать его лечебную музыку.
– Или менять батарейки, или нести пульт в мастерскую.
Объяснение про пульт, электронику и батарейки было мне понятно, я к тому времени уже вполне ловко справлялся со всей домашней техникой и с родительским компьютером, на котором были разные «игрушки».
Штормы накатывали на нашу семью все чаще и чаще и длились все дольше, и каждый раз после того, как они утихали, отец ложился на пол и слушал свою специальную музыку. Иногда я тоже приходил к нему, ложился рядом и слушал. Музыка была разная, у отца на полке стояло множество кассет и дисков. Я тогда сделал вывод, что раз музыки для здоровых людей много, значит, придумать ее не так уж сложно.
Сначала я ничего не понял. Просто лежал рядом с папой и старательно слушал. Музыка мне не нравилась, она была какая-то расплывчатая, невнятная, не веселая и не грустная, вообще никакая. Но мне нравилось быть с отцом, ощущать нашу с ним общность и принадлежность к стану «здоровых». Ну и пусть музыка мне не нравится, зато мы с папой вдвоем и шторм уже позади, мы его перетерпели и пережили.
Когда мне исполнилось десять, маму забрали в больницу. Отец сразу сказал, что это надолго, а возможно, и навсегда. Я решил, что он обманывает меня, как это всегда делают родители в кино, если нужно скрыть от ребенка смерть.
– Мама умерла? – спросил я.
– Ну что ты, сынок!
По лицу отца я видел, что он испугался, но не оттого, что я угадал страшную правду, а просто от чудовищности самого предположения.
– Мама