Гонка за лидером. Канны-2007
Д. Дондурей. Мне кажется показательным, что в этом году в каннской программе произошли некоторые существенные сдвиги. При том что фестиваль продолжает быть основным барометром современного кинопроцесса и наиболее признанной институцией, которая определяет, что актуально, что модно, что завтра будет самым важным, а также – зондирует вечные отношения голливудского и неголливудского кинематографа, которые, я думаю, являются для мирового кино моментом содержательного оппонирования.
А. Плахов. Я не знаю, то ли так на самом деле, то ли всё мы себе вообразили в силу того, что каждый год ездим на Каннский фестиваль… Ведь мы с вами бываем и в Берлине, и в Венеции, но почему-то это ощущение – что именно Канны определяют мировую моду – сопровождает именно этот фестиваль. Наверное, так оно и есть, даже несмотря на то что Берлин формально открыл китайское кино, чей первый большой успех был зафиксирован в 1987 году: с тогдашней победы фильма Чжана Имоу «Красный гаолян» на Берлинале началась китайская «новая волна».
Д. Дондурей. И у Венецианского не счесть заслуг.
Л. Карахан. У Локарно – иранское кино.
А. Плахов. Безусловно, каждый фестиваль что-то открыл. Но общая картина кинематографа конца XX – начала XXI века наиболее явно вырисовывается, именно когда смотришь на программу Каннского фестиваля. Так бывает каждый год, и 2007-й – не исключение. Скажем, знаковая победа румынского фильма Кристиана Мунджу «4 месяца, 3 недели и 2 дня» – это триумф актуального, реального, конкретного – как хотите называйте – кино над вышедшим из моды постмодернизмом. Это также победа Европы (причем Восточной) над Америкой.
Д. Дондурей. Давайте будем произносить имя этого румынского режиссера неоднократно, чтобы все понимали: появилась звезда, как два года назад господин Кристи Пую – автор замечательного фильма «Смерть господина Лазареску», тоже румынского.
Кадр из фильма «4 месяца, 3 недели и 2 дня» (реж. К. Мунджу; 2007)
А. Плахов. Это как раз и говорит о том, что перед нами не единичный случай, что румынское кино становится смыслообразующим и что-то важное определяющим в мировом масштабе. Помню, я еще учился в университете и как-то заглянул к приятелю, в это время по телевизору показывали румынский фильм. Зашла его мама и спросила: «А что это идет? – и, услышав ответ, сказала: – В моем доме – румынский фильм?!» Это была такая шутка, очень характерная, ведь кинематограф этой страны был аутсайдером даже в социалистическом блоке, считался, как теперь говорят, полным отстоем. Сейчас румынское кино супермодно, за него борются все уважающие себя фестивали. Например, для Московского кинофестиваля, в составлении программы которого я принимал участие, мы не смогли найти румынский