1. Метрдотель, физиономии которого я не смогла бы вспомнить и под дулом пистолета;
2. Криминальный репортер Сергей Синенко.
3. Педрила Калью.
4. Шофер Гена.
Потом – гостиница с другим набором очевидцев.
1. Портье, физиономии которого я не смогла бы вспомнить и под дулом пистолета;
2. Стриженый секьюрити, просекший мою специальность по непроизвольным движениям задницы;
3. Недотепа-официант с сервировочным столиком;
4. Снова Калью, назойливый, как представитель секты «Свидетели Иеговы»;
5. Два утренних охранника.
6. Шофер Гена.
Итого девять. Девять человек популярно объяснят следственным органам, что, получив на руки живого Олева Киви, я, за довольно непродолжительный срок, сделала из него мертвеца. А следственные органы, в свою очередь, быстро выяснят род моих занятий. И назначат мне общественного адвоката из числа скрытых садомазохистов… Ну, почему, черт возьми, все представители этой уважаемой профессии кажутся мне садомазохистами?!.. Адвокат будет настаивать на версии превышения необходимой самообороны. Или на версии помрачения сознания в связи с моей экзотической трудовой деятельностью. Веселенькая перспектива, ничего не скажешь!
А потом в дело подпрягутся две старухи с историей о том, как обвиняемая Сулейменова В.А. покидала дом на Суворовском в состоянии сильного душевного смятения.
Нет, мне не оправдаться. Мне ни за что не оправдаться.
Я укрепилась в этой мысли еще больше, когда на экране телевизора возникла заставка информационного блока. И первой шла сногсшибательная новость о том, что сегодня утром, в номере гостиницы, было найдено тело Олева Киви, виолончелиста с мировым именем. В городе сразу же была введена операция «Перехват» (ха-ха), но по горячим следам задержать преступника не удалось (хи-хи). Следствие рассматривает несколько версий случившегося и уже располагает фотороботом возможной убийцы. Личность убийцы устанавливается.
Фоторобот был довольно удачным: во всяком случае, я сразу же узнала себя в маскарадном прикиде Аллы Кодриной.
Вот теперь, действительно, все. На то, чтобы вычислить мое местопребывание им хватит нескольких часов. Не так часто в Питере лишают жизни виолончелистов с мировым именем. Сначала я впала в ступор, потом в неистовство, потом в отчаяние. Потом обнаружила себя перед раскрытом шкафом, судорожно перебирающей тряпки.
Побег. Единственная здравая мысль. Во всяком случае – сейчас.
Но все мое барахло годилось лишь для побега в душевую кабинку после акта. Провокационные платья, микроскопические топики, способные прикрыть разве что половину соска; разнузданные юбки, нижний край которых сливался в экстазе с линией бедер… Чулки со швами, чулки без швов, целый ящик одноразовых колготок – и белье, белье, белье. Ну вот на кой черт мне понадобилось столько