Из другой просфоры вынимается частица в честь Пресвятой Богородицы. Эта частица треугольная, ее возлагают прямо рядом с Агнцем, с правой стороны, что означает любовь Пресвятой Богородицы к Богу и Бога к Пресвятой Богородицы – второй по славе после Святой Троицы. Поэтому все, чего ни попросит Пресвятая Владычица наша Богородица у Сына и Бога нашего, то сразу будет дано нам, многогрешным.
А слева от Агнца возлагаются девять частиц в честь девяти чинов ангельских, которые молят всеблагого Господа о спасении нас, грешных.
Ты видишь частицу над святым копьем: она – ради всех душ живых и умерших. Я слежу, чтобы все, кого поминаю, были православными христианами, чтобы они по всем правилам соблюдали установленные Церковью посты, в Сырную седмицу не ели мяса, потому что правило определяет: «Те, кто вкусили мяса в эту седмицу, пусть не причащаются весь пост, а приобщатся только на Пасху».
Проскомидия начинается с тех усладительных тропарей, которые читает на правом клиросе чтец Витивилий. Они возносят мою душу от земли и провожают ее на небо, в невещественные миры помыслов о Боге. Завершаю я проскомидию как раз на славословии, когда все уже собрались в храме, чтобы восприять благодать и ощутить благоухание кадила Предложения, как и толкуется слово «проскомидия». Так же и твои дядьки-пастухи, оставив своих овец и коз, пусть обоняют этот прекраснейший фимиам».
Вот какие душеполезнейшие слова говорил мне священник. Столь сильным было его благоговение, столь огненной была вера и столь искушенной – любовь ко Владыке Христу. Не только он, но и все пирейские священники давали советы и наставления детям и вели их своим светлым примером по пути добродетели.
В храме Святого Василия служил благоговейнейший ученый священник. К нему прибегали, словно жаждущие елени к источникам водным, все жители Пирея, только бы услышать его проповедь. Когда принц Константин в день памяти святого Димитрия отвоевал Фессалоники у турок, мы радовались всем миром. Но лицо отца Георгия было мрачным. Он сказал своим слушателям:
– Принесите мне газету.
Ему принесли газету. Он свернул ее, как воронку, и со слезами на глазах сказал, показывая на раструб: «Взгляните: этот широкий раструб – путь, по которому сейчас