Укрощение красного коня. Юлия Яковлева

курсы поступать следовало. В Смольный институт благородных девиц по соседству. Ах, только его давно закрыли, и поэтому вы попали сюда.

      – Хорек, – резюмировал любитель парфюмерии.

      – Просто старается научить, требует, это тоже метод, – миролюбиво возразил Зайцев. – Вы, в конце концов, мужики взрослые, а не институтки смольнинские.

      «Давай же, тяпни в ответ», – подумал. И не ошибся.

      Кренделев раздраженно дернулся.

      – Учить? Чему тут учить? В цирке выступать? Чудеса джигитовки снова на арене!.. Здесь не салаги, между прочим, а боевые офицеры. Лучшие буденновские и примаковские бойцы, гражданскую прошли. Их учить? Да пасть ему свою дворянскую разевать на простых, вот что ему нравится. Там-то, – он кивнул на стены, подразумевая город за ними, – ему хвост прижали. Происхождение, понимаете, неудобное. А здесь он развернулся.

      Он щелчком пульнул окурок под ноги, затоптал.

      Зайцев невольно проводил взглядом окурок. Что-то в этом жесте ему не понравилось. Что-то было не так.

      – А вы у Примакова, стало быть, служили?

      – У Буденного.

      В голосе слышалась сдержанная гордость. Зайцев ответил уважительной гримасой.

      Инструктора Артемова отвлекло что-то поодаль, за воротами, Зайцеву отсюда было не видно.

      – Да попону же на нее надень, остолоп!

      – «Нет уже попон», – отозвался из полумрака голос, видно, там были конюшни. – Кррре-тины, – прорычал из глубины грудной клетки инструктор и снова занялся часовым механизмом манежа – лошадью и ее всадником. – Арш! Арш!

      – Я вообще хотел товарища Жемчужного повидать.

      – Ха!

      – Он сегодня выходной? – притворился Зайцев.

      – Он теперь всегда выходной. На том свете если только повидаться.

      – Ну и ну. – Зайцев постарался выглядеть озадаченным. – Это как-то внезапно. И давно?

      – В ящик-то сыграл? Вы, я вижу, тот еще ему дружок.

      Зайцев несколько мгновений слушал токанье копыт, приглушенное песком.