А остаться постоянно жить в Челябинске почему-то не удалось, хоть отец и брат Алексей очень этого хотели.
При разделе отца со старшим сыном уже все полностью работы на пашне, хозяйстве перешли на отца, мать и Алексея. Мама работу в поле, на огороде и по дому тянула, а Алёша был страшно не доволен таким адским трудом, ему хотелось погулять
Вот поэтому я была неухоженная, ведь у мамы не было времени, да и она носила беременность, за беременностью, при чём всю её работу выполняла она одна, уж как могла. Это происходило в период, когда привлекали среднее крестьянство к сельскому хозяйству, надо обеспечить хлебом голодающую страну. И мой отец забросил все дела в Челябинске, продал квартиру и ушёл с Окунёвского кредитного общества, занялся только своим хозяйством.
Государство для привлечения к этой работе создавало хорошие условия. Отец поверил, ведь ему за зерно, которое он сдавал, выдавали необходимый инвентарь на выгодных условиях. Он приобрёл жатку, сеялку, плуг, бороны и др. как мне в 1939 году при поездке в Невьянск рассказывал брат по отцу Алексей. Купил пару хороших лошадей, корову, телёнка, который у нас жил вместе с нами на кухне несколько дней, а ведь это, кстати, была не только кухня, но и жилая комната. С новой силой и энергией, поддерживая отца, начала семья трудиться до полного изнеможения. Вспоминаю, на отце во время работы рубашку, покрытую слоем соли от пота. И мать рожала на пашне под телегой, как когда-то подсмеивалась моя крёстная, и детки умирали.
Отец часто ходил на многочисленные собрания, которые тогда проводились без конца. Он ждал всё какой-то справедливости в стране и поверил в Новую Экономическую Политику. Мы с мамой сидели на русской печи и его ждали. Много позднее она вспоминала, как не давала мне спать, потому что было страшно. А натерпелись и настоящего страха, а тот страх мамин на печи уже казался смешным. В общем, мои родители были не против Советской власти по ихнему поведению, разговорам как я помню, но в колхоз не записались, да и как потом стало известно, их особенно не звали. Видимо ждали случая, чтоб отнять все, что отец имел и приобрёл за последние годы.
Старший брат отца Павел Кузьмич жил против нашего дома. Этот мой дядя, был женат на очень богатой, а потом с годами и сам стал первым богачом деревни. Мой отец и дядя Павел не дружили, наверное, сказывалось богатство старшего брата, и из нашей семьи кроме меня ни кто к ним не заходил, ну соответственно они также. Дом у них был двухэтажный с каменными амбарами, с добротными постройками, с красивыми парадными воротами и казался крепостью. Загоны и конюшни за двором тянулись по берегу к речке, где у них прямо в реке стоял плот, с которого прислуга могла полоскать бельё и брать воду для нужд