– Остается найти его девчонку. Если она еще не сбежала…
Охранник понимающе кивнул головой и вышел. Сергей Иваныч, неторопливо, сделал круг по комнате и остановился:
– Я тоже, признаться, не ожидал от него. Ловкач! Но и мы не лыком шиты!
Катя тут же подхватила:
– Так поступить со мной! Какое коварство! А сколько злобы на лице!
Лицо ее внезапно приобрело растерянно-печальное выражение. Как будто она, наконец, вспомнила, что-то очень важное, то, что долго не могла вспомнить. Задумчиво глядя в одну точку, прямо перед собой, она продолжила грустно:
– А ведь он мне когда-то нравился. Симпатичный, скромный такой… Застенчивый…
– Что теперь от него осталось? … – сказал Сергей Иваныч таким же грустным голосом и вышел.
– Прошла любовь, завяли розы… – протянул он нараспев из глубины коридора.
Катя, некоторое время сидела, затем бросила взгляд на дверь, за которой скрылись все присутствующие и сказала наставительным тоном:
– А вот и нет! Неправда ваша. Я умею любить, и любима! И сердце у меня есть. Оно просто тверже, чем ваше.
Затем встала, потушила окурок в пепельнице, потянулась, разминая затекшую спину, и тоже вышла.
Надежда – это самая чувствительная
часть души того, кто страдает и
испытывает боль.
Маркиз де Сад «К госпоже де Сад»
(Письма из Венсенна)
20 февраля 1781 г.
Глава 2. Ольга
Ольга подошла к окну и, приложив руки к лицу, несколько раз провела по нему ладонями. Одиночество и в душе пустота. Она вышла на улицу. Как найти того единственного, что станет дороже всех? Почти каждый вечер она оставляла машину в одном из переулков и ходила одна по пустынным асфальтовым улицам, мокрым и прохладным после дождя, сухим и теплым после жаркого дня. Ее шаги гулко отдавались в полумраке. Такие прогулки повторялись все чаще. Это были шаги одиночества. Как тихо было вокруг, лишь иногда, где то далеко слышался звук проезжающей машины, и тусклый свет фар освещал дальние улицы. Ей было грустно. Иногда эта грусть появлялась внезапно и подолгу не покидала ее. Ольга чувствовала, что она живет в ней, и ощущала ее присутствие ежедневно и ежечасно. «А может он, мой единственный, в это время искал меня и, вероятно, также страдал от одиночества?»; думала она, пихая пустую сигаретную пачку, попавшую под ноги.
В выходные она совершала свои прогулки и днем. Но днем они были короче и грустнее. Ей казалось, что все ходят парами, а она одна. Ольга чувствовала себя неловко и спешила домой, где было уютнее и привычнее для нее. Там ее никто не разглядывал и не смотрел так оценивающе. Не было этого «ощупывания».
Она лишь видела себя в зеркале. Но странно, отражение успокаивало ее. Она махала себе рукой и улыбалась.
В один из вечеров она почувствовала себя так грустно, что гулять больше не хотелось. Она поехала домой. Чем ближе