Два сердца. Зинаида Гиппиус

во все время завтрака не произнесла ни слова.

      Она чувствовала, что Алексей Иванович на нее смотрит, и ей хотелось поскорей уйти.

      Алексей Иванович спросил тихонько у Лиды в самом начале про Ольгу Александровну.

      – Новая бонна, – небрежно ответила Лида.

      Алексею Ивановичу понравилось, что Ольга Александровна молчит и смотрит вниз. Ему понравилось тоже, что у нее вовсе не угнетенный и жалкий вид, а спокойный и сосредоточенный.

      Лида положительно надоела ему своей болтовней. Она так напоминала ему прошлое лето – (Алексей Иванович не любил прошлого) – и всех его знакомых московских дам. Они вечно говорили то же самое, что Лида.

      В Ольге Александровне Затенин увидал что-то новое, какую-то ему до сих пор неизвестную серьезность.

      III

      Часто после июньских жаров в средней полосе России погода вдруг меняется, и наступают холодные дни, точно осенью.

      Вечером была гроза, целую ночь шел дождь и с этого дождя началось ненастье.

      Преображенский «большой дом» смотрел угрюмо.

      Окна были заперты, ветер трепал мокрую, потемневшую парусину на балконе. Озеро под горою, за парком, стало бледное. По небу бежали большие дымчатые тучи, на покатых дорожках было скользко и сыро, непоблекшие листья, сорванные ветром, вяли в песке и над черными, далеко шумящими, соснами парка носились с криком стаи ворон. Они еще более напоминали осень.

      В один из таких печальных дней Алексей Иванович вышел пройтись. Закутанный в теплое пальто, с мягкой, серой шляпой на голове, в калошах, он сам по себе казался таким же кислым и некрасивым, как все кругом.

      Алексею Ивановичу было скучно.

      Объяснение с отцом прошло совершенно неожиданно. К этому объяснению Алексей Иванович готовился, ждал его и даже говорил себе, что боится, хотя в сущности ничего не боялся, потому что никогда не представлял будущего в определенных формах, а так, в виде смутной картины отдаленнейших времен.