В назначенный день спозаранку явился Хрущев в ЦК и торчал под массивной дверью Кагановича часа два, наблюдая, как в эту дверь заходят вызываемые посетители, мучаясь неизвестностью: Каганович – мужик крутой, властный, к тому же подвержен настроению, может приласкать, а может и матом обложить в десять этажей. У него не заржавеет.
Назначенный час миновал, а вызова все не было. Но вот из кабинета вышел сам Лазарь Моисеевич, Хрущев вскочил, Каганович глянул на него, остановился, поманил рукой, так что Никите пришлось о деле своем говорить на ходу:
– У меня, товарищ Каганович, возникли трудности, – начал он без всяких предисловий. – Дело в том, что приехал я учиться в промакадемию имени товарища Сталина по рекомендации товарища Косиора Станислава Викентьевича, а мне там, в академии, говорят, что у меня образования и руководящего опыта в промышленности для академии не хватает. Они советуют идти на курсы марксизьма-ленинизьма (изьмы эти Хрущев подхватил из украинской мовы), а у меня огромное желание, товарищ Каганович, стать со всей своей возможностью полезным в деле промышленного строительства, на которое нам указал товарищ Сталин. И, опять же, поскольку я учился в индустриальном техникуме, но не закончил по причине перевода на партийную работу, а также на рабфаке, хотя и понимаю, что политическое образование имеет в текущий момент наиважнейшее значение…
– Так чего же ты от меня хочешь? – остановился Каганович перед услужливо открытой дверцей заграничного автомобиля и глянул на Хрущева с досадой своими слегка выпуклыми маслиновыми глазами. – Ты хочешь, чтобы я приписал тебе среднее образование?
– Да нет! Что вы! Я хочу, чтобы вы похлопотали за меня в академии насчет льготы, а я уж постараюсь догнать в учебе остальных. В лепешку расшибусь, товарищ Каганович, а догоню.
– Ты где остановился?
– В гостинице «Националь».
– Ну, поживи там пока, а я выясню и позвоню, – пообещал Каганович, сел в автомобиль и укатил.
«Забудет», – подумал с тоской Хрущев, глядя вслед уменьшающемуся в размерах авто. Затем вздохнул и побрел назад, в гостиницу, прикидывая, на сколько дней хватит денег, чтобы и за номер платить, а за столовую. Получалось, что не больше, чем на неделю. Опять же, детей в школу надо пристраивать, а в какую, и надо ли, если положение такое неопределенное?
На курсы марксизма-ленинизма Хрущеву идти не хотелось: не видел в них никакого проку. Ну, закончит он курсы, вернется в Киев, и продолжится все та же мутатень: принять в партию, исключить из партии, постановления, решения и прочая – бумаги, бумаги, бумаги, черт бы их побрал! Ну, станет секретарем какого-нибудь захудалого района, ну, в лучшем случае, доберется до области… если дадут. Зато диплом промышленной академии открывал