Словарь символики сновидений. Жорж Ромэ

а идеал приближается к значению сверхсознания. Изучение сновидений дает серьезные доказательства в пользу этого направления интерпретации. Поэтому было бы более чем небрежно со стороны интерпретатора сновидений игнорировать подобные связи. Между тем наблюдения над теми же самыми сновидениями показывают, что в воображении дворец отражает психологический механизм совершенно иного плана. Этот символ открывает экзальтированность воображения, которая выдает потребность быть всем и иметь все. Эта потребность является реакцией сублимации, противостоящей страху^♣, вызванному перспективой физического упадка. Дворец никогда не бывает достаточно большим, чтобы вместить в себя воображаемое увеличение, которое рассеивает энергию^♣.

      Постоянное присутствие во дворце сновидения короля^♣, безусловно, выражает желание власти, но оно также обнаруживает прямое обращение сновидящего или сновидящей к образу отца. Желание быть всем частично вызвано потребностью в признании со стороны отца^♣ или же потребностью выразить свое равенство с ним. Воображение также возводит дворцы, которые служат процессу самореализации. Они всегда содержат в себе некое центральное[112] пространство, в котором хранятся наиболее ценные сокровища внутреннего богатства[113] личности. Чаще дворец может быть интерпретирован как нечто искусственное, некий иллюзорный антидот против страха небытия.

      Девочка

      В большей части ситуаций маленькая девочка участвует в динамике сновидения не как символ (в смысле маски, скрывающей некое скрытое содержание, которое необходимо обнаружить), а как изображение самой сновидящей.

      Маленькая девочка почти всегда либо отсылает нас к болезненным событиям, происшедшим в детстве сновидящей, либо говорит об отношении ребенка^♣ к его семейному окружению. Без сомнения, никакой другой образ, кроме его символического двойника – куклы^♣, не собирает вокруг себя такое большое количество упоминаний о родителях, бабушках и дедушках. Это наблюдение естественным образом объясняется тем, что сама пациентка соглашается предстать в образе девочки в самом сердце эмоционально тяжелых[114] ситуаций своего детства. Случается, что помимо болезненных воспоминаний об огорчениях, разочарованиях или страданиях воображаемая маленькая девочка переживает психические состояния, предшествовавшие травмирующим событиям. Соответственно, этот образ действует подобно гиду, способному вопреки времени^♣ и людям привести пациента к счастливым дням его детства. Время маленькой девочки – это также время открытия смерти^♣, которая ассоциируется с образами бабушки^♣ или дедушки^♣, с совокупностью разного рода метафизических тревог[115], переживаний, связанных с комплексом кастрации, с чувством вины из-за нарушения запретов.

      Символические образы подобны маскарадным костюмам, которые вытесненные переживания надевают на себя, чтобы достигнуть порога сознания. Обращаясь к образу