Кадровик удовлетворенно кивнул и начал неторопливо рыться в горе папок, загромождавших огромный стол. Сергей еле заметно поморщился: людей из отдела кадров он всегда недолюбливал. Даже в бумагах не могут навести лад, будто это не их работа! Оставалось ждать – и, заодно, рассматривать кабинет. Ничего в нем особенного не было: непременные шторы, закрывавшие окна, высокая ажурная лампа синего стекла, громоздкие стулья, шкаф с нечитанными белыми томиками сочинений Ленина. И полковник-кадровик тоже был самым обычным. Но вот некто, сидевший в углу и внимательно читавший бумаги из старой пожелтевшей папки…
Этого человека Сергей заметил с порога. Неудивительно – на неизвестном были петлицы комбрига. Однако тот сразу махнул рукой, приглашая не обращать на него внимания. Несмотря на то, что гость почти утонул в огромном кресле, можно было понять, что он очень высокого роста, худ и широк в плечах. Лицо – красивое, хотя уже немолодое, вначале показалось Сергею загорелым дочерна, но затем он сообразил, что оно пунцово-красное, точно от ожога. Глаза же были странными, какими-то бесцветными.
Имелась во всем этом еще одна странность. На комбриге была гимнастерка, но не с привычными эмблемами, а почему-то с саперными топориками. Понять, что делает краснолицый комбриг-сапер в кабинете Центрального Управления НКВД, было достаточно сложно.
– Ну-с, – заметил кадровик, – кажется нашел!
Зашелестели бумаги.
– Пустельга Сергей Павлович… Тэк-с, Тэк-с…
Он углубился в чтение. Очевидно, это было личное дело Сергея – папка, в которую он давно мечтал заглянуть.
– Тэк-с, тэк-с… Учились в колонии имени Дзержинского… Похвально, похвально, товарищ старший лейтенант!.. Это у Макаренко?..
– Так точно!
Пустельга у невольно улыбнулся. Колония имени Дзержинского – высшая аттестация для молодого чекиста.
– Отец – член партии с 1915-го. Погиб под Орлом… Вы, стало быть, бывший беспризорник…
Кадровик не спрашивал, а просто проговаривал вслух то, что записано в бумагах. Сергей вновь усмехнулся: несколько лет голодной, но бесшабашной жизни на околицах Харькова теперь воспринимались как странный, хотя и увлекательный сон. А ведь было! И скажи тогда кто, что Сережка Крест станет через несколько лет сотрудником ВЧК!..
– Училище, стажировка в Столице… У Фриневского стажировались?
– Так точно!
Фриневский, как уже успел узнать Сергей, был теперь крупной фигурой – заместителем самого товарища Ежова.
– Ташкент… Сами попросились. Хорошо, хорошо!.. Узбекский выучили, уйгурский… Но вы