– Шабаш, братва, стопоримся! – неожиданно поднял руку Моня.
Мы замерли на полушаге.
– Мне чё в башку-то вдарило: не проведём мы его по городу, по-любому не проведём. Он ить мало того что пахнет живым, так ещё и внешне кровь с молоком! Порвут его нам, как есть порвут на лоскутное одеяло…
– А чё делать-то? Он же помирать сам отказался.
– Покойничком ему надоть стать.
– А-а, это разом, – чему-то обрадовался Шлёма, кинувшись меня душить. Естественно, мигом схлопотал по ушам, под дых и эфесом сабли в рыло.
Моня только страдальчески закатил глаза:
– От ить вечно недослушаешь, а лезешь. Поделом тебе досталося, и жалеть не буду. А ты, казачок, давай-ка помогай мне. Ща мы из тебя мигом ходячего жмурика изобразим!
Он наскрёб с белёсых стен мела и велел мне вымазать лицо и руки. Я спорить не стал, мысль и в самом деле небесполезная, а маскировкой пренебрегать нельзя, этому нас учил старый пластун с Кубани. Геройский дедок, характерник, с первого взгляда разбирающийся в людях, я у него успешно перенял пару-тройку приёмов рукопашного боя. Думал, буду учиться и впредь, да не судьба, Кондрата Фёдоровича приказом вернули на Кавказскую линию, там лютовали черкесы…
Через некоторое время на мою физиономию нельзя было глянуть без дрожи. Сам не видел, но упыри рассказывали – лицо белое, под ногтями грязь, губы чёрные, и вокруг глаз круги. Это, кстати, был дёготь с сапог, отличное средство для походного грима. Оба красавца ходили вокруг меня, как на вернисаже, искренне любуясь созданным произведением сценического искусства.
– Хорош! Ить вот прям мертвец ходячий, того гляди укусит!
– И не говори, а как глазом зыркнет, так вообще сердце заходится…
– Какое сердце, откуль?
– А так, фигурально, нельзя, чё ли?!
– Смотрите! – Я прервал болтунов, быстренько затаскивая обоих за ближайший валун. Из того самого переулочка, куда мы должны были нырнуть в обход главных ворот, выбежала бодрая толпа нежити, возглавляемая всё той же неугомонной старухой Ефросиньей.
– Последний зуб даю, живой был хорунжий, упыри его вели! Делиться не хотели, в управу налогов на мясо не платили, документов санитарно-гигиенических на него не имеют, типа Хозяйка разберётся! Знаем мы её разборки… Никому и супчику из казачьих косточек не достанется! Сами своё возьмём, верно я говорю, ась?!
Дружный рёв двух десятков глоток существенно подчёркивал её правоту. Я, быть может в первый раз, почувствовал к упырям некое подобие благодарности. Парни сами дрожали как заячьи хвосты, но меня не сдавали. Когда ревущий и скандирующий народ скрылся за поворотом извилистой дороги, наша маленькая компания тихохонько ввинтилась в проулок, постепенно выходя к главным улицам…
Внешне ничего особо опасного