тем, что на них подавали кушанья диковинные и удивительные. Например, гвоздем программы была… картошечка! Да-да, еще в бытность великих посольств я поставил задачу прислать в страну возможно большее количество клубней этого по нынешним временам диковинного растения. А затем отправил их в Белкинскую вотчину с подробным указанием Акинфею Даниловичу по поводу технологии выращивания сей культуры. Мои юные годы пришлись на конец восьмидесятых – начало девяностых, на время «почти что голода», когда по всей стране магазины радовали глаз разве что пустыми полками, с которых смели даже вечно пылящиеся на них в советское время банки бычков в томате и кильки. Поэтому находящаяся на последнем издыхании партия и не менее престарелое правительство страны разрешили раздать почти уже положившим зубы на полку горожанам куски необрабатываемых полей во временное пользование, для самостоятельного решения обострившейся продовольственной проблемы. Так что мы три года подряд батрачили на выделенных матери через ее институт двух сотках, запасаясь картошкой. Поэтому сию агротехнику я освоил на практике и представлял себе весьма хорошо. Вследствие чего спустя всего лишь три года с момента ее появления в стране картошка уже полностью прописалась на моем царском столе. Ну и заодно вовсю пошел процесс распространения этой культуры по русским полям. Причем организовал я его по всем правилам психологии. Изначально картошка вроде как предназначалась лишь для царского стола. Потом, когда ее стало много, я ввел ее в рацион царевой школы и своего холопского полка. А затем велел
не увеличивать засеваемые площади. И про нее сразу же пошли слухи, что этот-де «царский овощ» лечит чуть ли не все болезни, что от него резко повышается мужская сила, ну и все такое прочее. Поэтому крестьяне из окрестных деревень принялись потихоньку подворовывать картошку с «царева поля» и рассаживать клубни у себя. Поскольку это самое «царево поле» обрабатывалось барщиной, агротехнику картошки большинство из них уже усвоили. А я еще подлил масла в огонь, издав грозный запрет на открытую торговлю картошкой, из-за чего ажиотаж только повысился. В уездах, где до сих пор ничего не слышали о картошке, узнали о ней из этого указа, собрали ходящие про нее слухи и тут же воспылали желанием приобщиться к чудесной силе заморского «царского овоща». Несколько лет картошкой торговали из-под полы, по бешеным ценам, а этой весной я велел Акинфею Даниловичу засадить картошкой весь «барщинный» клин и собирался по осени объявить народу свое «милостивое» разрешение торговать картошкой невозбранно и предложить на рынок продукцию «личного царева поля». Тем более что за это время неугомонный Виниус сумел провести немалую селекционную работу, безжалостно выбраковывая посадочный материал с малейшими признаками вырождения и отбирая только самые добрые, один к одному, клубни. Так что качество посадочного материала с моих полей должно было быть явно выше, чем у распространявшегося полулегально. Поэтому, похоже, доходы с моих вотчин в этом году должны еще более возрасти…
Кстати,
