Да и не только эти. Так, в очередной раз посмаковав мечты о том, как славно живут православные под рукой такого православного царя, крестьяне из уст в уста передавали весть о том, что есть вот тут, у них, прямо на Подолье или в Полесье, ловкие люди, которые могут за не шибко большую деньгу тайно переправить народ под благословенную руку богоизбранного государя. И… таковые действительно имелись. Причем это были отнюдь не мои агенты, они были «повинны» только в запуске слухов… ну и в паре-тройке самых первых операций, после которых в Полесье и на Подолье с Волынью пришли прямо-таки восторженные вести от бежавших (а еще бы им не быть такими, если первую партию в несколько десятков семей я специально разместил в своих уже обустроенных вотчинах), а… местная нищая, мелкопоместная польская и литовская шляхта. Потому что мои новоиспеченные помещики, у которых в поместьях пока еще не было ничего, кроме земли, зато в карманах звенело полученное за Южную войну серебро, платили таким «переправщикам» за крестьянскую семью от двух до пяти рублей. Что с учетом средней численности каравана беженцев в семь-восемь семей позволяло сим предприимчивым людям зарабатывать за одну ходку сумму, равную годовому доходу с небольшого, но крепкого поместья. А если учесть, что у очень многих шляхтичей, кроме сабли и шляхетского гонора, за душой ничего не было, на подобный доходный промысел кинулось довольно много народу. И большинство были готовы за свой счет вести крестьян на стихийные порядные рынки, образовавшиеся в черниговских, новгород-северских и стародубских землях.
Магнаты и богатая шляхта, с земель которых начали бежать крестьяне, спохватились только через полгода и сначала попытались остановить бегство привычным способом – ловя, поря и вешая. Но это вызвало лишь увеличение потока беглецов. К тому же шляхтичи, сделавшие поставку крестьян в мои пределы своим