– Да, конечно. – Она помолчала миг и спросила осторожно: – Сережечка, ты недоволен всем этим?
– Как тебе сказать? Я озадачен…
Лена обняла меня крепко и быстро зашептала:
– Серега, не дуйся! Поехали вместе! Никогда такой возможности больше не будет! Ничто не держит, денег нам хватит, там у тебя и будет воля от всего! Тебе сейчас нужна пауза, ты там передохнешь, осмотришься, примешь решение – как жить дальше! Поехали, дорогой мой мент с человеческим лицом! Не рассусоливай, не копайся в себе, не прицеливайся в других – просто взяли и поехали! Тебе же хорошо со мной?
– Мне очень хорошо с тобой, – сказал я чистую правду. И спросил: – Тебе предложил это Серебровский?
Глаза у нее заиндевели, Лена отодвинулась от меня:
– Снова те же разговоры? Ты ведь знаешь – я не сдаю тебя.
– Я надеюсь. Теперь это уже вопрос нашей общей безопасности…
– Что ты хочешь сказать?
– Ничего, я хочу спросить – когда он тебе сделал это предложение?
– Сегодня… Часа в четыре… А что?
– Нет, ничего… Все нормально…
Хорошо у них работает связь. Шустро. Мой друг Санька Серебровский, по прозвищу Хитрый Пес, знал о том, что я абсолютно свободный отставной козы барабанщик, еще до того как мой рапорт об увольнении прошел священный бюрократический круг документооборота. И сделал своей подчиненной Лене Остроумовой, моей любимой подруге, предложение, которое отклонить нельзя. И очень не хочется.
Лена не понимает, что он не с ней разговаривал. Это он со мной говорил. Он объяснял мне, чтобы я тут не отсвечивал. Не мешал, не болтался под ногами, не бубнил лишнего. А может, зря я на него так? Может, опасается, чтобы мне по головушке из слоновой кости в подъезде вечерней порой ломом не настучали?
– Если ты против, я не поеду, – срывающимся голосом сказала Лена.
– Упаси Господи! Никогда! Я – только за!
– Сердишься?
– Нет, не сержусь… Грущу маленько…
– Серега, не поедешь?
– Нет… – помотал я головой. – День отъезда – день приезда считается за один день…
– Ты о чем?
– Ты – уезжаешь, я – доехал… Сегодня – День свободы…
Сутки – тьма, нестерпимый свет, снова ночь – подмигнули, как фотовспышка. Пора прощаться.
– Я тебя отвезу в аэропорт?
– Нет, Сереженька, не нужно. – Лена гладила меня ладошками по щекам. – К восьми утра придет машина из офиса… Я ведь теперь руководящий кадр – мне полагается…
– Хорошо, здесь попрощаемся, – согласился я. – Долгие проводы – лишние слезы…
– Долгие проводы – горше печаль, – вздохнула она. – Слезы? А ты помнишь, когда последний раз плакал?
– Помню…
– Расскажешь?
Я подумал и медленно сказал:
– Я тебе напишу об этом…
– В письме? – удивилась Лена.
– Нет, я не знаю, как тебе сказать… В последнее время у меня было много свободного времени, я долго и сильно, как Чапай, думал,